В начале недели в Ашхабаде побывал "человек" из американского госдепа – первый заместитель помощника государственного секретаря США по вопросам стран Южной и Центральной Азии Стивен Р.Манн. Он встретился с президентом Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедовым, чтобы предложить Ашхабаду помощь Вашингтона в развитии топливно-энергетического сектора. Детали встречи, как говорится, остались "за кадром". Однако обращает на себя внимание тот факт, что американский визитер предпочел видеть в туркменском лидере реформатора, подчеркнув важность происходящих в Туркмении масштабных преобразований, в частности, в социальной сфере. Кроме того, С.Р.Манн выступил за активизацию двусторонних отношений в области здравоохранения и образования. Готовность США поучаствовать в таких чувствительных для нынешней политической власти Туркмении вопросах лишний раз подтверждает серьезность намерений Вашингтона завязать более тесные контакты с Ашхабадом, нежели те, что были при С.Ниязове.
С.Манн знаком с Туркменией, как говорится, не понаслышке, и прекрасно разбирается в тонкостях политики, которую проводил ныне покойный Туркменбаши. В 1998-2000 гг он был послом США в этой стране. Именно в этот период Америка оказывала большую поддержку развитию проекта транскаспийского газопровода /Туркмения-Азербайджан-Грузия-Турция/. Спонсором взялась быть американская компания PSG. С Турцией уже было подписано соглашение о купле-продаже 16 млрд куб м туркменского газа. Однако на стадии формирования финансового пакета проект был приостановлен. По официально прозвучавшему мнению тогдашнего президента С.Ниязова, спонсоры проекта "не учитывали национальные и экономические интересы Туркменистана".
Теперь, после его смерти, Туркмения вполне закономерно становится главным объектом геополитических устремлений мировых держав в Центральной Азии. Причем один из самых важных вопросов – как будет выстраиваться газовая вертикаль после Туркменбаши.
Интрига налицо, если учесть, что уход из жизни С.Ниязова и смена власти в Туркмении совпали с важнейшими энергетическими событиями в Европе, когда в начале 2007 г разразился газовый скандал между Москвой и Минском. Как и в случае с Украиной годичной давности, стала очевидна роль РФ в процессе бесперебойных поставок газа в Европу от трубы, идущей из Туркмении. В такой ситуации Ашхабад автоматически становится важным игроком на постсоветском пространстве. Этот будут учитывать и новый лидер Туркмении, и борцы за геополитическое влияние в регионе – США, Россия и Китай.
Заявления Г.Бердымухаммедова о сохранении политики туркменского нейтралитета и преемственности в газовых отношения с РФ, тем не менее, не дают оснований полагать, что новый туркменский лидер будет и впредь полностью копировать политику Туркменбаши. Поэтому заявки на передел ниязовского наследства уже поступают. Так, в конце января заместитель американского госсекретаря Ричард Баучер, курирующий Южную и Центральную Азию, заявил, что США заинтересованы в разнообразии маршрутов экспорта туркменских энергоносителей. "Мы хотим видеть Туркменистан способным развивать свои нефтяные и газовые ресурсы, устанавливать рыночные цены на свою продукцию", - отметил он. По его словам, "идея многовариантных газопроводов – это, на самом деле, вопрос безопасности и независимости нации". При этом Р.Баучер, говоря об активизации стратегического сотрудничества с Туркменией, подчеркнул, что не ставят своей целью конфронтацию с Россией.
Однако совершенно очевидно, что желание Вашингтона найти альтернативные пути транспортировки туркменского газа прямо бьют по интересам Москвы в этом регионе США уже давно лоббируют, в частности, проект трубопровода, идущего из Туркмении через Афганистан в Пакистан и Индию. Понятно, что военная обстановка в Афганистане не позволяет говорить о том, что данный проект может сейчас представлять серьезную угрозу магистральному трубопроводу "Средняя Азия – Центр" /САЦ/, по которому газ сейчас транспортируется в РФ и далее. Но настойчивость американцев потребует от России если не дать ассиметричный ответ, то, по крайней мере, в течение ближайших 2-3-х лет сделать Ашхабаду предложения в сфере энергетики, от которых будет трудно отказаться.
Но не стоит забывать, что куда более серьезный соперник в борьбе за туркменский газ у России находится буквально "под боком". Это Китай, с которым незадолго до своей смерит С.Ниязов активизировал контакты в газовой сфере. Во время поездки Туркменбаши в Пекин весной 2006 г родился проект строительства газопровода из Туркмении в Поднебесную. Точно его пути определены не были. Но в подписанном двустороннем соглашении зафиксировано, что именно китайская сторона оставляет за собой право выбора транзитных партнеров. При этом С.Ниязов тогда заявил о готовности поставлять в КНР 30 млрд куб м газа в год. Заметим, что этот объем равен половине всего добываемого сейчас в Туркмении газа. Отсюда ясно, что если Ашхабад в ближайшие годы не увеличит радикально добычу "голубого топлива", то при реализации проекта строительства трубы в Китай вопрос о выполнении контрактов на поставку туркменского газа в Россию, как говорится, зависает.
Во время визита российского премьера Михаила Фрадкова в Ашхабад Г.Бердымухаммедов пообещал Москве четко соблюдать договоренности в сфере газового сотрудничества. В 2007 г Туркмении должна поставить РФ 60 млрд куб м газа /т.е.почти весь добываемый сейчас объем/, а в перспективе на более длительный срок для нашей страны возможно увеличить объем экспорта до 80 млрд куб м. Между тем, похоже, новый туркменский президент перенял от прежнего традицию раздавать, как говорится, направо и налево обещания по продаже газа. Недавно Г.Бердымухаммедов заявил, что готов "выполнить все международные обязательства Ашхабада" и подтвердил, что уже через два года будет построен газопровод в КНР /С.Ниязов говорил как раз о 2009 г/.
При этом Г.Бердымухаммедов пообещал, что в ближайшее время начнется промышленная разработка крупнейшего в мире месторождения газа Южный Иолотань с запасами 7 трлн куб м. Конечно, достоверность данных по газовым запасам Туркмении не всегда очевидна. Но для сравнения - запасы гигантского Штокманского газоконденсатного месторождения в Баренцовом море оцениваются почти в 2 раза меньше – в 3,7 трлн куб м.
Отметим также, что в борьбу за туркменский газ, который предположительно должен идти в КНР, может включиться и еще один "проверенный" партнер РФ по СНГ – Казахстан. По крайней мере, в последнее время Астана активно лоббирует эту идею, которая совершенно очевидно принесет ее лидеру Нурсултану Назарбаеву не только экономическую прибыль, но и политические дивиденды как на постсоветском пространстве, так и в центрально-азиатском регионе.
Итак, какие шансы есть у России, чтобы "перебить" все эти поползновения? Возможно, для Ашхабада привлекательным будет предложение поднять закупочные цены на топливо. Сегодняшнюю стоимость куб м газа на уровне 100 долл рыночной никак не назовешь. Но стоить отдавать отчет в том, что повышение цены на туркменский газ осложнит отношения Москвы и Киева не только в сфере энергетического, но и политического сотрудничества. Если Украина снова обидится на Россию по причине высокий газовых цен, то Москве не избежать дальнейшего углубления конфликта с Евросоюзом. Иными словами, у Москвы как крупнейшего производителя, экспортера, транзитера "голубого топлива" могут в самое ближайшее время возникнуть серьезные проблемы.
Пока рано говорить о том, у кого из претендентов на туркменский газ и влияние в Туркмении шансов больше. Ясно одно, главная битва на этом фронте еще впереди. И России, как раньше, при С.Ниязове, вовсе не гарантированы изначальные конкурентные преимущества.