"Сейчас ситуация в макроэкономике такова, что мы не исключаем ни укрепления, ни ослабления курса валюты. Эти события примерно равной вероятности в обозримом предсказуемом горизонте. В любом случае, эти колебания не будут существенными, в пределах одного рубля в любую сторону относительно корзины."
Вопрос: Насколько совпали ожидания Банка России и аналитиков по 1-му полугодию с реальной ситуацией?
Ответ: Напомню, я прогнозировал инфляцию в первом полугодии не более 5,2 проц, а итог оказался даже лучше. Что же касается других, то, боюсь, что в большинстве случаев ожиданий аналитиков являются простой экстраполяцией тенденций последнего отрезка времени. Я помню, когда в прошлом году нас сильно пугали дефляцией, говорили, что надо ставки снижать в разы. Потом выяснилось, что дефляции нет, и мы правильно делали, что не снижали ставки, и готовились, наоборот, к ускорению инфляционного роста. Потом, когда ускорение инфляции стало фактом, стали говорить о прогнозных значениях, что будет двузначная инфляция, и эксперты стали говорить, что Банку России надо резко повышать ставки.
Политика ценового контроля, это в основном политика последовательных, достаточно консервативных шагов и реальной оценки факторов. Во-первых, мы имеем глобальные факторы. После периода достаточно быстрого роста энергетических цен, с конца 1-го квартала они стабилизировались, и вышли, видимо, на естественный для нынешней глобальной экономической ситуации уровень. Это, во многом, определяет ситуацию с текущим счетом платежного баланса и с бюджетом, а также с финансовым состоянием крупных компаний. Второй фактор тоже глобальный - стабилизация глобальных продовольственных цен. Это является хорошим фоном, для того, чтобы данный драйвер инфляции, который работал очень сильно в прошлом году, в этом году не сработал. Третье - последовательное, постепенное преодоление избыточно быстрой динамики роста денежных агрегатов. Я имею в виду ситуацию прошлого года, когда и денежная масса, и денежная база росли темпами более 30 проц в год. Мы знаем, что изменение монетарных факторов реализуются в изменении показателя инфляции с лагом порядка 8-10 месяцев. И то, что сейчас у нас темпы прироста денежной массы и денежной базы снизились до порядка 21 проц – это и есть фактор снижения монетарного давления на показатели инфляционного роста. Четвертый фактор - изменение курсовых соотношений. Здесь более короткие лаги влияния - порядка трех месяцев, и мы наблюдаем, что осеннее ускорение инфляции было во многом связано с ослаблением рубля во второй половине года, и, наоборот, последствия укрепления рубля начиная с 4-го квартала прошлого года и 1-го квартала нынешнего года, мы наблюдаем сейчас.
Вот такой сложился макроэкономический фон, при котором мы принимаем наши решения. Начиная с декабря 2010 г пошло некоторое ужесточение денежной политики, которое выразилось и в повышении всех наших ставок, включая ставку рефинансирования, и в сужении коридора процентных ставок для лучшей управляемости денежного предложения, мы увеличивали и дифференцировали резервные требования. Мы это делали, как нам кажется, с некоторым упреждением, понимая, что эффект от них будет отложенным. И к концу мая мы в основном завершили этот тур ужесточения, о чем мы сообщали. Сейчас мы говорим о том, что наше понимание макроэкономической ситуации в текущий момент и в близком будущем, не требует вмешательства денежных властей.
На сегодня мы по прежнему имеем не вполне устойчивый, но тем не менее предсказуемый и очевидный экономический рост на уровне свыше 4 проц в год, может быть, ближе к 5 проц будет в этом году. Также мы имеем умеренный рост кредитной активности, на уровне примерно 16-17 проц прироста год к году. За 6 месяцев кредитный портфель банков, с учетом Сбербанка, по предварительным данным, вырос на 8,3 проц. Без Сбербанка, было бы чуть меньше, но в принципе, и Сбербанк, и другие крупные госбанки, и частные банки наращивают кредитные портфели примерно в одном темпе, параллельно. Хорошим фактором является то, что это не результат каких-то специальных мер, это отражает то, как банкиры сейчас оценивают риски на заемщиков, оценивают возможность получить возврат на капитал и т.д. С моей точки зрения, какого-то ускорения в кредитовании не требуется: 15-20-25 проц прироста в год - это нормальное, стабильное развитие.
В целом, говоря о совокупности факторов - глобальных и внутренних, а также факторов нашей монетарной политики, мы имеем 5 проц накопленной инфляции в 1-м полугодии, 9,4 проц годовой инфляции на конец июня. Это полностью подходит под наш прогноз в 7 проц инфляции по итогам 2011 г - теперь мы считаем, что у нас есть очень хорошие шансы уложиться.
Вопрос: Есть ли риски, что в этом году опять будет неурожай из-за погодных условий?
Ответ: У нас таких данных нет, и с нашей точки зрения, ситуация в 2011 г будет сильно отличаться по глобальным погодным условиям от прошлого года. Урожай этого года будет не очень большой, но он будет нормальный, естественный для нашей экономики. Поэтому мы не видим здесь какого-то потенциала для резкого роста внутренних продовольственных цен, который повлиял бы на общую инфляцию. Мы считаем, что ситуация будет достаточно спокойной.
Вопрос: А эмбарго на экспорт овощей из Европы как-нибудь повлияло на потребительские цены?
Ответ: Эмбарго на овощи, наверное, как-то повлияло, но не готов сказать в цифрах. Вообще, не стоит придавать большое влияние вещам, связанным с товарным предложением. Их влияние краткосрочно, хотя, конечно, они провоцируют инфляционные ожидания, которые реализуются в той или иной мере. Кроме того, риск роста инфляции из-за высоких мировых цен на зерно сохраняется, но существенно снижается, и, надеюсь, что значительного влияния на инфляцию отмена эмбарго на экспорт зерна не окажет.
Вопрос: Какой Вы видите макроэкономическую ситуацию до конца текущего года? Есть ли уже сейчас поводы пересмотреть некоторые из основных прогнозов?
Ответ: Никаких прогнозов, которые прописаны в основах Денежно-кредитной политики, на этот год мы не меняли, ни по инфляции, ни по росту экономики. Я считаю, что и по текущему счету, и по капитальному счету, не поменяем. И как раз июньская макроэкономика подкрепляет основательность наших прогнозов. Скорее всего, по итогам 9 месяцев у нас будет инфляция до 5,5 проц и до 7 проц в целом по году. Экономический рост ожидается на уровне 4,5 проц или даже близким к 5 проц. У нас в июне было положительное сальдо по капитальному счету, по оценке, на уровне 3 млрд долл. Не нужно слишком сильно переоценивать этот факт, никакого принципиального перелома не произошло. Июнь всегда в этом смысле более позитивный месяц, потому что идет выплата дивидендов в компаниях. Во многом приток связан с этим. Но, тем не менее, мы отмечаем, что баланс в движении капитала наступает. Могу повторить наш прогноз, что начиная с мая мы будем иметь примерно нулевой баланс по капитальному счету, то есть накопленное отрицательное сальдо составит порядка 30 млрд долл или несколько больше.
Вопрос: С учетом того, что Банк России взял некоторый "перерыв" по ставкам, намерен ли он использовать инструмент по резервированию, для регулирования ситуации с ликвидностью?
Ответ: Нормы резервирования - это, с одной стороны, реакция на общую инфляционную ситуацию, с другой - на состояние ликвидности банковского сектора, и состояние инвестиционного баланса банков. В начале года у нас был существенный профицит ликвидности, ее избыток, а сейчас ситуация практически нормализовалась. Мы не видим перспектив для возникновения дефицита ликвидности, который требовал бы активизации наших мер по предоставлению ликвидности, но и профицита тоже нет. Это надо иметь в виду, когда мы оцениваем возможность изменения норм резервирования. С другой стороны, важно смотреть, какова будет динамика капитального счета. Если у нас отрицательная динамика, то основания для дифференциации норм в сторону большего значения по привлечению средств от нерезидентов, вроде бы, нет. Если ситуация меняется, и июнь окажется не единичным месяцем с притоком, то можно будет размышлять об этом. Пока мне кажется, что мы удовлетворены существующим уровнем нормативов резервирования, и планов по серьезным изменениям у нас сейчас нет.
Вопрос: Эксперты говорят, что схема спасения Банка Москвы и выделение ему средств на уровне 400 млрд руб, значительно увеличит ликвидность на рынке и создаст риски для инфляции. Насколько верны эти оценки?
Ответ: Первое, если говорить о 100 млрд руб вложений в капитал Банка Москвы от ВТБ, то они были в экономике, есть и останутся. Просто перейдут
с одного баланса на другой, а конкретно в баланс Банка Москвы. Поэтому это для экономики игра с нулевой суммой. Что касается 295 млрд руб, то мы действительно произведем эмиссию, за счет чего предоставим кредит Агентству по страхованию вкладов /АСВ/, который предоставит средства для закрытия "дыры" в балансе Банка Москвы. Здесь важно дальнейшая судьба этих средств. У нас с Минфином есть общее понимание, что, скорее всего, эти средства будут вложены в суверенный внутренний долг, в ОФЗ, и, таким образом, будут стерилизованы. Я думаю, что Банк России и Минфин способны эту сделку так структурировать, чтобы она не являлась угрозой для уровня ликвидности и инфляции.
Вопрос: Ранее в ВТБ говорили, что ему не потребуется дополнительного капитала до конца года. Но сделка со спасением Банка Москвы может ли привести к потребности докапитализировать сам ВТБ?
Ответ: ВТБ до сих пор перекапитализирован, норматив достаточности капитала у него порядка 19 проц. Надо понимать, что инвестируемые им 100 млрд руб, это в основном финансовый результат Группы текущего года. Напомню, что Группа ВТБ планирует получить более 80 млрд руб чистой прибыли в 2011 г, и эти средства будут в основном направлены в капитал Банка Москвы. На ликвидность самого ВТБ это повлияет в небольшой степени, и останется еще большой запас прочности. Я думаю, докапитализировать ВТБ до конца года или в ближайшей перспективе нет необходимости.
Вопрос: Какой объем интервенций на валютном рынке был в июне?
Ответ: Мы приобрели порядка 4 млрд долл в июне. Выходили на рынок каждый день с небольшими плановыми интервенциями.
Вопрос: Недавно замминистра экономического развития Андрей Клепач сообщил, что не исключает девальвации рубля через 2-3 года из-за ожидаемого отрицательного сальдо платежного баланса. Каковы Ваши оценки?
Ответ: Мы не видим какого-то драматического сценария в области платежного баланса. Да, наверное, будет снижаться положительно сальдо. Но здесь мы вступаем в область приблизительных догадок. Если текущий счет поддается оценке, то движение капитала - совершенно гипотетическая область. И на основании этого нельзя делать предположения по валютному курсу в 2013-2014 гг, это гадание на кофейной гуще, но при этом, оно плохо воздействует на рынок, формируя ожидания.
И конечно, у нас таких девальвационных ожиданий нет.
Сейчас ситуация с капиталопотоками, с текущим счетом, с торговым балансом, и в целом ситуация в макроэкономике такова, что мы не исключаем ни укрепления, ни ослабления курса валюты. Эти события примерно равной вероятности в обозримом предсказуемом горизонте. В любом случае, эти колебания не будут существенными, в пределах одного рубля в любую сторону относительно корзины.
Вопрос: Ряд экспертов связывают отток капитала, в том числе, с быстрым ростом импорта. Вызывает ли опасение у Банка России такой рост?
Ответ: Да, импорт растет, и темпы довольно приличные. Но в ситуации экономического роста - это нормально. Не может расти экономика, если нет роста импорта. Его темпы высокие, но, кажется, не критичные для российской экономики. Фундаментально, с точки зрения макроэкономики это не является проблемой. Пока у нас экстремально высокое положительное сальдо торгового баланса, и не будет ничего плохого, если оно немного сожмется.
Вопрос: На прошлой неделе помощник президента РФ Аркадий Дворкович заявил, что Россия, по его оценкам, будет сокращать свои инвестиции в доллар. Есть ли такие планы у Банка России?
Ответ: У Банка России нет оснований и нет намерений менять свою инвестиционную декларацию каким-то принципиальным образом. Она, как мы полагаем, вполне учитывает и состояние глобальных финансовых рынков, и их возможную динамику. Как известно, мы диверсифицируем свой инвестиционный портфель, в том числе, добавляем новые валюты. Когда мы осенью начнем операции с австралийским долларом, то технически объем операций с другими валютами уменьшится, но это будет в пределах десятых долей процента. Никаких иных принципиальных решений на эту тему не рассматривается.