На протяжении последних нескольких месяцев в прессе то и дело возникали разговоры о «Чикагском плане», но не так, чтобы очень заметно. Список людей, которые упоминали об этой концепции, включает известных деятелей прошлого и настоящего: Генри Саймонса, Ирвинга Фишера, Милтона Фридмана, самого Кейнса, Бернанке и, в августе прошлого года, Бенса и Камхофа с их рабочим документом МВФ «Возвращение к "Чикагскому плану"». Напомним, что МВФ - это орган, определяющий политику тех, кто определяет политику, или, если хотите, король дирижизма.
Недавно огонь вокруг идеи «Чикагского плана» разгорелся с новой силой, когда лорд Тернер, председатель Управления по финансовым услугам (FSA), в своем интервью выступил в защиту этого плана, сказав, что «на этот раз все будет по-другому».
Этот план выглядит очень просто: «Ликвидируйте долг на законодательном уровне за счет использования созданных государством денег, чтобы заменить частную банковскую систему», или, как точно подметил Амброуз Эванс-Притчард в газете The Telegraph: «Трюк заключается в том, чтобы заменить нашу денежную систему, созданную частными банками (которая составляет приблизительно 97% всей денежной массы), системой, созданной государством». Главной характеристикой этого плана является требование, при котором банки должны резервировать 100% средств привлеченных ими депозитов, одновременно не имея возможности создавать деньги из воздуха».
Первоначальный план был придуман в 1936 году в период Великой депрессии в США профессорами Генри Саймонсом и Ирвингом Фишером. В нем рассматривается вопрос о том, как деньги, созданные кредитными циклами, приводят к разрушительному созданию богатства. Кейнсианцы обращаются к Фридману и Бернанке, которые поддержали «идею»: Милтон Фридман придумал термин «вертолетные» деньги в своей работе «Оптимальное количество денег» в 1969 году, а Бен Бернанке произнес в 2002 году речь о «вертолетных» деньгах. Идея была также поддержана Мартином Вульфом в газете the Financial Times. Кроме того, в той же the Financial Times Гэвином Дэвисом были озвучены общие принципы. В материале Гэвина Дэвиса рассматриваются следующие вопросы, касающиеся «Чикагского плана» и идеи открытого денежного финансирования (ОДФ):
1. Главное различие между этими политиками заключается в том, что в случае количественного смягчения облигации (теоретически) лишь временно размещаются в центральном банке, в то время как в рамках открытого денежного финансирования покупки никогда не будут отменены. Другими словами, если центральные банки могут притворяться, что количественное смягчение ‒ это не печатание денег, то при ОДФ нет никакого притворства - это самые что ни на есть напечатанные «вертолетные» деньги.
2. Второе различие заключается в том, что в тернеровской версии ОДФ «разрывается связь между решением правительства иметь дефицит бюджета и готовностью общества финансировать дефициты под приемлемые процентные ставки». Это означает, что данная политика требует сотрудничества между налогово-бюджетными и денежно-кредитными властями (или объединения двух органов власти), в то время как количественное смягчение построено на идее о том, что две эти политики определяются по отдельности в силу номинальной независимости центрального банка.
3. Наконец, «поскольку ОДФ не использует частные сбережения, оно будет намного шире количественного смягчения на долларовой основе. Сторонники ОДФ, например лорд Тернер, видят в этом преимущество и говорят, что это означает, что это лекарство нужно будет принимать в значительно меньших дозах, чем количественное смягчение. Возможность введения ОДФ малыми дозами под контролем центральных банков представляется очень привлекательной: сторонники утверждают, что не все дороги обязательно ведут в Зимбабве».
Эти инструменты для формирования политики кажутся такими безобидными. Начинается все с небольшого эксперимента. Вы знаете, как это бывает, ‒ прощупать почву. Другие политические меры проводились по подобной схеме. НДС первоначально был установлен на небольшом уровне 2%, а затем неожиданно превратился в тяжелое бремя, равное 25%, как в Дании. Или ЕЦБ сначала вмешивается, чтобы «спасти евро», но впоследствии оказывается, что он уже финансирует весь долг в Европе. В рамках «Чикагского плана» ответственность и контроль на налогово-бюджетном и денежно-кредитном уровне исчезает, и, что самое опасное, теоретически это должно понравиться многим заинтересованным лицам. В конечном итоге, существует риск того, что наши политики сделают так, что грандиозные иллюзии Дэвида Копперфильда покажутся детской забавой, так как в иллюзию превратится вся наша денежная система, и игра «продлевай и притворяйся» перейдет на следующий уровень.
Будьте уверены, между собой Бернанке, Драги и Карни считают, что именно это может быть сделано, если (хотя все мы знаем, что это «когда», а не «если») политики снова не смогут провести необходимые реформы. 2013 год может стать важным переходным годом. Члены ФРС смело говорят о выходе из программы количественного смягчения, но только лишь потому, что уверены в том, что экономику ждет резкое восстановление. Если этого не произойдет и мы не увидим признаков необходимых реформ, то мы просто спустимся еще на один круг ниже этого денежно-кредитного ада.
Несмотря на то, что цены на акции растут, реальная экономика продолжает разочаровывать. В 4-м квартале 2012 года в мире наступила рецессия, так что стоит ждать новых монетарных экспериментов?
Если принять во внимание все то, что произошло с момента появления количественного смягчения, то осталось лишь несколько кварталов до того, как всем придется признать «Чикагский план», потому что политики не сделали ни малейшего шага в сторону структурных реформ. Или же дело просто в том, что те, кто принимают участие в голосовании, не могут совладать с правдой о том, что действительно необходимо?