Три глобальных тренда

Три тренда, о которых идет речь в материале – это снижение реальных процентных ставок, падение реальных доходов населения в экономически развитых странах, а также небывалый рост имущественного неравенства. Авторы утверждают, что в последние 35 лет основным движущим фактором всех этих трендов была демография. 

В период с 1980-х по 2000-е гг. на мировом рынке труда случился самый большой в истории положительный шок предложения – Китай и страны Восточной Европы вступили во Всемирную торговую организацию (ВТО). Это привело к переносу значительной части обрабатывающих производств в Азию (прежде всего в Китай), стагнации реальной заработной платы, потере профсоюзами влияния в частном секторе, росту глобального дезинфляционного давления и снижению реальных процентных ставок. Так что снижение инфляции, которым в западных странах ознаменовались годы, предшествовавшие последнему финансовому кризису, было обусловлено не столько инфляционным таргетированием ведущих центробанков, сколько усилением роли Китая в мировой экономике. 

Были и другие побочные эффекты, связанные со смещением «центра тяжести» глобальной экономики с Запада на Восток. Учитывая нацеленность Китая на экспортную модель роста (через ослабление юаня), одним из таких эффектов стал быстрый рост торгового профицита Китая и других стран Азии. В сочетании с увеличением валютных резервов (правительства стран проводили интервенции, чтобы предотвратить укрепление национальной валюты) это привело к росту объема вложений в американские долговые бумаги и, как следствие, к снижению процентных ставок и доходностей облигаций в США, а также к укреплению доллара. Это стало причиной резкого роста потребления в США (в значительной степени финансируемого за счет долга) и позволило стране увеличить так называемый двойной дефицит, не вызвав при этом ни кризиса на рынке облигаций, ни резкого ослабления доллара. А затем, в 2007–2008 гг., пузырь лопнул.

Гудхарт и Прадхан утверждают, что влияние «китайского шока» уже начало ослабевать, а значит в недалеком будущем мы можем стать свидетелями разворота упомянутых трендов. Иными словами, уже скоро темпы роста цен и зарплат, а также реальные процентные ставки могут начать двигаться вверх. 

В 1970–1980-х гг. рождаемость в мире начала снижаться: до 1990 г. население Земли росло примерно на 2% год, после темпы роста снизились до 1.25% в год. В какой-то момент темпы роста численности работающего населения начали существенно превышать темпы роста численности как несовершеннолетних (поскольку снизился уровень рождаемости), так и пожилого населения (поскольку население в целом все еще росло достаточно быстрыми темпами, а продолжительность жизни увеличивалась медленнее). Это привело к сокращению доли неработающего населения, что стало одной из ключевых причин наступления своего рода золотого века в мировой экономике. 

Темпы интеграции Китая в мировую экономику ошеломляют. Если в 1990 г. совокупная численность работоспособного населения Китая и Восточной Европы (в возрасте от 20 до 64 лет) составляла 820 млн чел., то к 2014 г. она выросла до 1120 млн. В промышленно развитых странах соответствующий показатель увеличился с 685 млн до 763 млн. Таким образом, общая численность рабочей силы в мировой экономике за этот период выросла на 120%. 

Когда предложение рабочей силы растет, ее стоимость (оплата труда) снижается. Снижается и предельная производительность труда. Именно это произошло в странах с развитой экономикой за последние три десятилетия. В свою очередь снижение реальной заработной платы и уменьшение доли рабочей силы в национальном производстве способствовало увеличению разрыва в доходах населения.

По мнению Гудхарта и Прадхана, тот фактор, который еще недавно толкал экономику вперед, скоро начнет тормозить ее развитие. Согласно прогнозу ООН, к 2040 г. рост мирового населения замедлится до 0.75% в год. В развитых экономиках, как ожидается, темпы роста численности населения к тому моменту опустятся до нуля. Доля неработающего населения будет стремительно расти. По мнению авторов исследования, сейчас мы находимся как раз в точке слома тренда. 

Когда население стареет, снижается потребность как в сбережениях, так и в инвестициях, но первое – сильнее. В результате возникает дисбаланс, для устранения которого требуется повышение реальных процентных ставок. С другой стороны, наблюдаемые демографические тенденции ведут к снижению потенциального роста производства и, соответственно, реальных процентных ставок – своего рода бесконечная стагнация одновременно в экономике и демографической ситуации. Гудхарт и Прадхан на это отвечают, что уровень реальных процентных ставок определяется размером сбережений и инвестиций. Реальные процентные ставки снижаются, когда сбережения начинают превышать инвестиции – что и происходило в период 1980–2015 гг., отличительной чертой которого стал избыток сбережений в мировой экономике.

Демографическая ситуация в Китае практически гарантирует снижение нормы сбережений до более нормальных уровней. На самом деле, с проблемой быстрого старения населения сталкиваются все страны, имеющие профицит счета текущих операций (т.е. высокий объем чистых сбережений), в том числе Германия. По мере старения населения уменьшается предложение рабочей силы, что позволяет работающим претендовать на более высокую оплату труда. Как утверждают Гудхарт и Прадхан, околонулевые процентные ставки, ставшие привычным явлением после кризиса 2007–2008 гг., являются следствием сочетания таких факторов, как глубокий экономический и финансовый шок, дезинфляционное давление со стороны Китая и неблагоприятная демографическая ситуация. 

Через какое-то время все перечисленные факторы останутся в прошлом. Проще говоря, те, кого принято относить к категории иждивенцев – несовершеннолетние и пожилые люди – являются чистыми потребителями и, как следствие, создают инфляционное давление, которое в той или иной мере уравновешивается экономической активностью работающего населения. Когда перевес оказывается на стороне работающих, возникает дезинфляция, и наоборот. В ближайшие несколько десятилетий перевес будет на стороне иждивенцев. 

Что могло бы сгладить эффект от развития ситуации по сценарию, который описывают Гудхарт и Прадхан? Во-первых, может возрасти экономическая активность населения старше 65 лет. Во-вторых, Индия может начать играть ту роль, которую в последние десятилетия играл Китай. В-третьих, с развитием робототехники потребность в трудовых ресурсах в привычном понимании может уменьшиться («четвертая промышленная революция»). Авторы признают, что высокий уровень долга может препятствовать росту реальных процентных ставок и инфляции. Еще одна проблема состоит в том, что в связи со старением населения растет спрос на услуги здравоохранения и соцобеспечения, что, в свою очередь, ведет к увеличению дефицита бюджетов и размера госдолга. 

Анализ демографических трендов приобретает все большее значение. Старение населения становится неотъемлемой характеристикой большинства ведущих экономик, а в некоторых странах, таких как Япония, уже сейчас отмечается сокращение его численности. Однако, если брать пример Японии, то приходится признать, что пока это не привело к росту инфляции или реальных процентных ставок. Темпы роста потенциального ВВП страны снижаются, как снижается и доходность облигаций, несмотря на высокий размер госдолга (240% ВВП). Рассчитывать на быстрое изменение демографической ситуации невозможно, в связи с чем возникает вопрос о том, насколько эффективной (или неэффективной) в этой ситуации может быть монетарная политика.