Пожилые люди вносят разнообразный вклад в жизнь общества. В государстве благосостояния в странах с развитой рыночной экономикой этот вклад рассматривается с точки зрения потока частных материальных средств и активов (т.н. межпоколенных трансфертов), который действует в направлении «население в пожилом возрасте - дети и внуки», в то время как поток финансовых средств в виде общественных трансфертов идет в обратном направлении [3]. Для оценки межпоколенных трансфертов на индивидуальном уровне и общественных трансфертов на уровне государства в развитых странах с хорошо развитой системой сбора статистических данных используют различные методологии, в том числе National Transfer Account (методология «национальных трансфертных счетов», учитывающая доходы и общественные трансферты), социологические национальные микро-обследования и мониторинги, а также многонациональные обследования. Размер трансфертов между различными возрастными группами рассматривается, как категория, изменяющаяся в зависимости от уровня дохода и размера пособий, особенно в период политических и экономических трансформаций.
Оценка размера межпоколенных трансфертов чувствительна к методологии исследования. Использование данных социологических обследований, проводимых со стороны реципиента трансфертов или со стороны тех, кто их предоставляет, демонстрирует разные величины передаваемых материальных средств. Кроме того, оценка таких активов зависима от различий в подсказках, которые присутствуют в вопросах для получения точного ответа, а также от временного периода, к которому относится вопрос анкетирования - т.н. эффект памяти [более подробно см. 4].
Представляется, что межпоколенные трансферты должны включать в себя не только передаваемые финансовые средства. Для более точного измерения необходимо включать в них ингредиенты, измеряемые как использованные потенциальные компетенции старшего поколения, которые в инклузивном обществе также являются частичным вкладом, вносимым этой возрастной группой в микро- и макроэкономическое развитие. Как показывают практические исследования, даже лица очень преклонного возраста могут реализовывать свои социальные компетенции [6].
Во «Всемирном докладе о старении и здоровье», опубликованном Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) к консультативному совещанию по доработке глобальной стратегии и плана действий по вопросам старения и здоровья в конце 2015 г., подчеркивается, что вклад, который пожилые люди вносят в социально-экономическое развитие, в значительной мере недооценивается, в то время как последствия демографического старения часто преувеличиваются [1,5].
Напротив, в работе «В поисках нового «серебряного века» в России: факторы и последствия старения населения», опубликованной Всемирным банком (ВБ) в период обсуждения возможности повышения пенсионного возраста в стране, делается акцент на негативных макроэкономических последствиях старения населения в России [2].
Различия в подходах, изложенных в указанных исследованиях ВОЗ и ВБ, имеют значительное влияние на дальнейшее изучение оценок демографического старения. Как видно на примере межпоколенных и общественных трансфертов, анализ отношений экономики и демографического старения очень чувствителен к исследовательской методологии.
Для получения достоверной информации о пожилом населении страны с учетом различных сторон его жизнедеятельности, в мониторинги здоровья и функционирования пожилых людей в России необходимо включать вопросы по широкому кругу их потенциальных (реализуемых) компетенций, основываясь на теории инклузивности (вовлеченности) и социальной эффективности компетенций (оценка затрат/результатов).
Насколько национальная специфика определяет различия в степени участия пожилых людей в жизни общества, есть ли изменения с точки зрения их инклузивности при переходе экономики на рыночные рельсы, в какой степени различия социально-экономического развития регионов и острые социальные проблемы влияют на реализацию социальных компетенций пожилых людей? Как и где целесообразно использовать индивидуальный опыт и мнение старшего поколения в государственном управлении, насколько самовыражение в различных сферах государственной жизни характерно для пожилых людей в России? Созданы ли для них условия для личностного развития и творчества, для повышения степени их участия в жизни общества? Насколько развита их гражданская активность и ответственность?
Ответ на эти вопросы в ходе мониторинга должен помочь разработчикам региональной демографической политики в России в сравнении соотношения общественных трансфертов и вклада пожилого населения в регионах для корректировки регионального законодательства. При этом в рамках государственного управления необходимо предусмотреть механизмы, которые бы стимулировали региональные власти в разработке и корректировке программ для лиц «третьего» возраста с учетом происходящих в обществе изменений.
Литература
1) Вестник Геронтологического общества РАН. Информационный бюллетень, № 5-6 (186-187), июль-декабрь 2015г.
2) В поисках нового «серебряного века» в России: факторы и последствия старения населения. Всемирный банк, 2015, 57 с. http://www-wds.worldbank.org/external/default/WDSContentServer/WDSP/IB/2015/09/15/090224b0830dc63c/1_0/Rendered/PDF/Searching0for00ng000overview0report.pdf
3) Tobias C. Vogt, Fanny A. Kluge. Income sources and intergenerational transfers in different regimes: The case of East Germany's transformation. Demographic Research: Volume 33, Article 41. http://www.demographic-research.org
4) Tom Emery, Stipica Mudrazija. Measuring intergenerational financial support: Analysis of two cross-national surveys. Demographic Research: Volume 33, Article 33. http://www.demographic-research.org
5) World Report on Ageing and Health. - Geneva: WHO, 2015. - 246p.
6) http://www.dailymail.co.uk/news/article-3285008/Pensioner-playmates-amazing-daycare-nursing-home-youngsters-sing-color-read-elderly.html