МОСКВА, 7 ноя - ПРАЙМ. Акционеры сейчас наслаждаются идеальной ситуацией: мировая экономика растет в отсутствие инфляции. Трудно быть настороже, когда фундаментальные факторы кажутся такими благополучными, но, возможно, именно сейчас пора начинать беспокоиться, передает Dow Jones со ссылкой на издание The Wall Street Journal .
Фундаментальные факторы сами по себе не дают поводов для беспокойства притом, что модели указывают на то, что рецессия и неконтролируемая инфляция маловероятны. Хотя модели в любом случае не являются слишком надежным источником информации.
Что же может пойти не так? Учитывая, что экономика едва ли преподнесет фондовому рынку неприятные сюрпризы, надо полагать, что основная опасность исходит от самого рынка. Как показывает история, потери, близкие к 20%, – стандартное определение медвежьего рынка – практически с одинаковой вероятность могут случиться при росте экономики и в случае рецессии.
Очевидно, почему рецессия негативно влияет на акции: продажи сокращаются, а осторожность приходит на смену уверенности. Хотя в других фазах экономического цикла крупные падения на рынке объяснить труднее, все они делятся на две большие категории.
Первая категория – это случаи простой ошибки. Так, в 1998 году, после дефолта в России, индекс S&P 500 упал на 19% на ожиданиях неминуемых экономических проблем, которые так и не проявились. Аналогичным образом ситуация складывалась в 2011 году, когда был понижен кредитный рейтинг США, и в 1978 году, когда инвесторы – ошибочно – решили, что стагфляция означает, что рецессия неизбежна, хотя она наступила только в 1980 году.
Такая ошибка может произойти и сегодня. Простая модель, используемая Федеральным резервным банком Нью-Йорка, уже оценивает вероятность рецессии в следующие 12 месяцев в 9%. Это максимальный уровень со времени завершения последней рецессии, причем он соответствует уровням, которые наблюдались в начале четырех из восьми последних рецессий. Прогнозировать рецессию трудно, поэтому вполне незначительных признаков слабости в экономике вполне достаточно, чтобы возникли страхи рецессии.
Вторая категория, которая сопряжена с большими рисками, – это перегрев рынка. Три крупнейших волны снижения с момента создания S&P в 1957 году, похоже, были связаны именно с перегревом рынков, которые разворачивались в обратную сторону, причем в отсутствие каких-либо определенных поводов. Это привело к падению индекса на треть в октябре 1987 года и на 21% и 28% – в 1966 году и 1962 году соответственно.
Аналогичная ситуация наблюдается на рынках сегодня. Акции и облигации сейчас дороги практически по любому показателю. Как и в случае с машинами, ситуация с акциями складывается следующим образом: покупатель, заключивший выгодную сделку и потом обнаруживший несколько повреждений и царапин, скорее всего, проигнорирует их и оставит себе автомобиль. А вот водитель, обладающий чувством собственного достоинства, который дорого заплатил за новую модель Ferrari, вряд ли смирится. При таких ценах все должно быть безупречно, чтобы покупатель не вернул автомобиль дилеру.
Разумеется, ралли на рынках может продолжиться, или рынок упадет, а потом восстановится. Например, в 1998 году фондовые площадки продержались еще два года до своего обвала. Оценки не могут сказать, когда начнутся проблемы, они лишь указывают на то, что рынок, вероятно, будет более уязвим в случае появления проблем.
У инвесторов есть три варианта. Одна крайность – это жать на педаль газа, пока ситуация благополучна, и быть готовым ударить по тормозам и быстро ретироваться с рынка, когда наступят трудные времена. Другая крайность – инвесторы могут пережидать в стороне, держа в портфеле денежные средства и облигации, и начать покупать акции после обвала на фондовом рынке.
Однако, как считает аналитик Ян Лойс из J.P. Morgan, оба варианты проблематичны. Тем, кто намерен действовать опрометчиво, будет трудно развернуться на 180 градусов, когда все одновременно будут пытаться продать. В 2000 и 2007 годах, когда сигналы "продавать" поступали отовсюду, лишь немногие смогли вовремя это сделать. Аналогичным образом тем, которые отсиживаются в сторонке, потребуется невероятная безмятежность, чтобы не пожалеть об упущенных возможностях роста, подобных 20%-ному росту S&P в 1999 году, не говоря уже о 86%-ном скачке в том же году Nasdaq Composite, в котором преобладают бумаги технологических компаний. В этом году осторожничающие инвесторы уже пострадали – они упустили повышение S&P на 16% и Nasdaq на 26%.
Лойс предлагает следующее решение: ограничивать потери и вознаграждение, при этом периодически фиксируя прибыль по самым рисковым позициям и перекладывая средства в более защитные активы. Лойс отдает предпочтение долгосрочным опционам, которые в будущем могут выиграть от рецессии, но он негативно относится к так называемым высокодоходным облигациям, притом что бросовые бонды с доходностью на уровне всего 5,5% уже не оправдывают свое название. Похожий, но более простой подход заключается в том, чтобы ежемесячно перекладывать часть средств из популярных бумаг технологических компаний в менее дорогие акции и казначейские облигации.
Каждый раз в случае обвала на рынке инвесторы пытаются воспользоваться этой возможностью и купить акции по сниженным ценам. Более надежная стратегия при нынешних оценках – это относиться к каждому пику на рынке как к возможности продать самые дорогие акции и направить средства в более дешевые активы, а также те, которые смогут успешнее противостоять спаду.