МОСКВА, 16 авг — ПРАЙМ, Наталья Карнова. Август – "роковой" для России месяц, традиционно богатый на всевозможные катаклизмы. Не избежала их и российская экономика – в эти дни отмечается 20-летие печально знаменитого августовского дефолта 1998 года, одного из самых масштабных в новейшей истории РФ. Как обычно бывает в таких случаях, к обвалу привела совокупность внешних и внутренних факторов.
Прежде всего, это проводившаяся тогда популистская экономическая политика. Для покрытия дефицита бюджета, составлявшего в конце 90-х до 8% ВВП, правительство создало рынок государственных краткосрочных обязательств (ГКО), по сути, представлявших собой классическую финансовую пирамиду, в которой вращалась "львиная доля" денежных ресурсов страны. Спекуляции этими ценными бумагами были выгоднее любого производства – доходность по ним перед кризисом достигала 140% годовых. Кроме того, страна не чуралась внешних заимствований.
В итоге общий объем долга РФ в десятки раз превысил объем золотовалютных резервов. Только один факт: резервы ЦБ РФ на момент кризиса составляли 24 млрд долларов, тогда как обязательства перед нерезидентами на рынке ГКО/ОФЗ превышали 36 млрд долларов.
ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ
Ситуацию усугубляло снижение цен на сырьевые товары из-за начавшегося весной 1998 года мирового финансового кризиса. Опасаясь невозврата долга, иностранные инвесторы стали выводить средства с российского рынка. Для предотвращения оттока капитала власти начали поддержку курса рубля путем повышения процентных ставок и привлечения новых траншей из-за рубежа.
В начале августа правительство во главе с премьером Сергеем Кириенко более чем вдвое увеличило лимит внешних заимствований, что де-факто подтвердило невозможность финансирования бюджета из внутренних источников. Это привело к обрушению котировок российских ценных бумаг на биржах, масштабной скупке валюты банками, многие из которых вынуждены были приостановить операции. 17 августа Кириенко выступил с программой стабилизации экономики, фактически прозвучавшей объявлением дефолта по внутреннему долгу на 40 млрд долларов. Приостанавливалось выполнение обязательств перед нерезидентами, прекратились сделки с ГКО. Это был беспрецедентный случай в мировой истории.
Параллельно Банк России начал переход к плавающему курсу рубля, который сразу рухнул в полтора раза. Началась неуправляемая девальвация – за полгода курс рубля к доллару упал более чем в три раза, с 6 до 21 рубля за доллар. За ней последовал взрывной рост цен на продукты, товары и услуги. Девальвация рубля остановилась только в конце 2002 года и за все это время оказалась пятикратной.
Экономический кризис усугубился политическим – правительство во главе с Кириенко было отправлено в отставку, за ними вскоре последовал глава ЦБ Сергей Дубинин. Но это не смягчило последствий обвала. По расчетам Московского банковского союза, общие потери российской экономики от августовского кризиса составили 96 млрд долларов. Россия превратилась в одного из крупнейших должников – ее внешняя задолженность увеличилась до 220 млрд долларов, что в пять раз превышало годовые доходы казны и составляло почти 147% ВВП. С учетом внутреннего долга обязательства достигали 200% ВВП.
Граждане в результате дефолта потеряли примерно четверть своих доходов.
УДАЧНАЯ НЕИЗБЕЖНОСТЬ
По мнению опрошенных "Прайм" экспертов, избежать масштабного обвала в 1998 году вряд ли было возможно.
"Теоретически можно было бы принять ряд мер, например, увеличить объем обмена долгосрочных рублевых обязательств на корпоративные. Это было сделано в мае, но в ограниченном количестве. Возможно, следовало заранее отпустить курс рубля. Но, как мы знаем, история не имеет сослагательного наклонения. К тому же, предпринять все эти меры можно было тогда лишь очень дорогой ценой", — рассуждает главный экономист "Эксперт РА" Антон Табах.
Он напомнил, что страны, которые пытались удержаться от дефолта и девальвации, в конечном итоге вынуждены были пойти на одну их этих мер, а то и на обе сразу. Например, Аргентина в 1999 году удержалась, но в 2001 году свалилась по полной программе.
Вместе с тем, России удалось выйти из кризиса 1998 года в достаточно хорошем состоянии, получив драйверы для дальнейшего роста. Последующий рывок, который теперь называют "сытыми нулевыми", отчасти был обеспечен здоровой макроэкономической политикой и самоограничением — государство старалось не допускать роста долга, который в итоге сейчас ниже, чем у других крупных экономик.
Другим фактором успеха стали высокие цены на нефть и низкая "точка старта" – слишком много было разрушено в 90-е. Бесспорно, и без кризиса 2000-е были бы достаточно сытыми, однако, благодаря выученным урокам 1998 года, власти РФ смогли закрепить успех, считает Табах.
"Дефолт, бесспорно, пошел на пользу экономике, поскольку экспорт стал более выгодным, а импорт, напротив, менее выгодным. В результате появилась возможность для развития собственного производства", — отметил гендиректор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев.
Кроме того, падение жизненного уровня россиян помогло сбалансировать бюджет, что, в свою очередь, дало первоначальный импульс к восстановлению экономики. Тренд в дальнейшем был поддержан ростом цены нефти до 120 долларов за баррель в 2011 году, согласен профессор кафедры финансового менеджмента РЭУ им. Г.В.Плеханова Константин Ордов.
С другой стороны, приоритетное исполнение социальных обязательств в ущерб репутационным потерям стало причиной атрофии (по меркам развитых стран) финансового рынка России, который так и не смог стать конкурентом мировым финансовым центрам, уверен эксперт.
"В условиях отсутствия диверсификации экономики на фоне относительно высоких социальных расходов Россия была и остается уязвимой для внешнего экономического воздействия", — констатировал он.
ПОВТОРЕНИЕ – МАТЬ УЧЕНИЯ
Экономисты по-разному оценивают риски нового "шторма" в экономике. Мнение о возможности повторения событий 1998 года недавно транслировало агентство Bloomberg со ссылкой на экспертов Bank of America, проанализировавших текущие тренды. В Кремле предпочли воздержаться от дискуссии с западными экономистами. Вместе с тем, первый зампред Банка России Ксения Юдаева предупредила о возможности новых шоков в мировой финансовой системе, в том числе из-за протекционистских мер в торговле.
Дефолт в том виде, в каком он произошел в 1998 году, сейчас невозможен, уверены эксперты. Уровень задолженности сейчас сопоставим с уровнем годового дохода федерального бюджета, что является очень скромным показателем. Однако гарантий от возникновения очередного экономического коллапса нет.
"Генералы всегда готовятся к прошлым войнам, а Минфин – к прошлым кризисам. Мы не можем знать, какая проблема на сей раз станет критической. Например, в 1998 году главным вызовом было – поможет МВФ или откажет, но кто сейчас вспоминает об МВФ? Актуальна угроза американских санкций, которые тогда рассматривались лишь в контексте одиозных государств вроде Северной Кореи или Сербии, и уж никак не применительно к нам", — отметил Табах.
В свою очередь, Ордов отнес к угрозам значительный внешний долг негосударственного сектора. За 2000-е годы он стал сопоставим с золотовалютными резервами ЦБ РФ. Стремление правительства РФ оказать финансовую помощь ряду компаний, столкнувшихся с ограничениями на внешних рынках за счет госсредств, может при сложившейся динамике привлечения госдолга привести к дефолту через 5-10 лет на фоне резкого падения котировок нефти до 30 долларов за баррель, полагает эксперт. Государственные финансы не смогут потянуть долги коммерческих компаний, да и самодостаточный внутренний финансовый рынок за прошедшие десятилетия в России так и не создан.
Еще один риск – отсутствие реального роста экономики. Ему препятствуют, в частности, очередные налоговые инициативы правительства, отмечает аналитик ГК "Финам" Сергей Дроздов. "Повышение НДС до 20%, на мой взгляд, вряд ли будет способствовать стимулированию роста ВВП не ниже среднемирового, обозначенного в майских указах президента. Повышение налоговой нагрузки на бизнес может привести к росту цен на товары и услуги, что в условиях снижения реальных доходов населения и стагнации потребительского спроса никак не является стимулом для роста экономики", — рассуждает он.
ШТИЛЬ ИЛИ ШТОРМ?
К основным проблемам мировых фондовых рынков эксперт относит эскалацию напряженности в торговых отношениях между Вашингтоном и Пекином. Белый дом планомерно продолжает оказывать давление на Китай, пытаясь тем самым сократить дефицит торгового баланса с Поднебесной. Противостояние двух крупнейших экономик может пагубно отразиться на росте мирового ВВП, а дальнейшая политика протекционизма, укрепление доллара и более быстрое ужесточение денежно-кредитной политики заокеанским регулятором — привести к снижению американского фондового рынка в четвертом квартале и усилить давление на emerging markets.
Однако в ближайшее время масштабного финансового кризиса эксперты не ждут. Вполне вероятно, что после летнего роста и возможной коррекции осенью, 2018 год американские биржевые индикаторы могут завершить на положительной территории и даже обновить исторические максимумы, считает Дроздов.
А вот уже в 2019 году, когда эффект от налоговой реформы Трампа будет ослабевать и ставка ФРС США подойдет к трехпроцентной отметке, заокеанский ВВП рискует потерять в пределах 0,5%, что может вызвать разговоры о грядущей рецессии и спровоцировать обвал на мировых биржах, прогнозирует он.