Инфляция в России: почем НДС?

Согласно данным Росстата, в январе инфляция потребительских цен составила +5,0% в годовом и 1,0% – в месячном сопоставлении.

Хотя сам по себе ИПЦ в точности соответствует нашим ожиданиям, интересно обратить внимание на структуру роста цен: из 74 бп, на которые повысился индекс, 57 бп в сумме пришлось на долю регулируемых тарифов и плодоовощную продукцию (28 бп и 29 бп соответственно), при этом большинство категорий в продовольствии не облагается по базовой ставке НДС.

Ограниченный вклад в ИПЦ категорий товаров и услуг, учитываемых при расчете базовой инфляции, свидетельствует о низком эффекте переноса от повышения НДС с января 2019 г.

При этом недельные данные уже указывают на нормализацию роста цен: в последние две недели ИПЦ держится на уровне 0,1% н/н.

В чем причина умеренного эффекта? На этот счет существует две гипотезы, не противоречащие друг другу:

1.Упреждающее повышение цен: в условиях неполной конкуренции (например, из-за дифференциации товаров) и с учетом заранее известного повышения ставки НДС производителям и ритейлерам имело смысл заблаговременно скорректировать цены. Такая тактика базируется, в том числе, на международном опыте (см. Danninger&Carare, 2008).

2.Ослабление спроса: ближе к концу 2018 г. потребительский спрос начал ослабевать в условиях ускорения инфляции по сравнению с минимальными значениями начала года, затормозившего рост реальных зарплат.

•На наш взгляд, определенный вклад в развитие ситуации внесли оба упомянутых фактора. Тезис о снижении потребительского спроса подтверждается, в частности, отсутствием признаков того, что в декабре розничные продажи товаров длительного пользования выросли в ожидании повышения НДС. Ценовая политика производителей и ритейлеров требует более детального анализа, выходящего за рамки данного материала.

•Что касается структуры инфляции, наиболее выраженный эффект от повышения НДС проявился в тарифах на услуги ЖКХ, которые с января выросли на 2,3% по сравнению с предыдущим месяцем – самый значительный рост в непродовольственном сегменте. Следует отметить, что отчасти в такое повышение тарифов заложена индексация, запланированная с июля, так что через 5 месяцев мы, вероятно, вернемся к обсуждению эффекта высокой базы в регулируемых тарифах.

•В продовольственном сегменте рост цен на плодоовощную продукцию, скорректированный на сезонные факторы, замедлился, в январе составив всего 0,7% м/м (против 5,8% в декабре), в то время как инфляция цен на сахар стабилизировалась после активного роста в 4к18.

•Чего ожидать по итогам года? Если не брать в расчет всегда присутствующую неопределенность в отношении роста цен на продукты питания, статистика за январь указывает на вероятность того, что инфляционный прогноз Банка России на 2019 г. (5,0–5,5%) будет пересмотрен в меньшую сторону. Однако следует понимать: для того, чтобы в апреле–мае средняя годовая инфляция развернулась вниз после достижения пика на уровне 6%, месячная инфляция в феврале–марте должна составить всего 0,6%, что теоретически возможно, но пока противоречит последним недельным показателям, указывающим на то, что это значение может оказаться на 0,1–0,2 пп ниже.

•Что это значит с точки зрения денежно-кредитной политики? Последняя инфляционная статистика подкрепляет наши ожидания, согласно которым на заседании в марте Банк России оставит ключевую ставку без изменений.