Дара Мельник - о том, как работает высшее образование в России и чего ему не хватает

МОСКВА, 18 ноя — ПРАЙМ. В этом году, как и в предыдущих, запустилась и закончилась приемная кампания, студенты начали обучение, постепенно приближаясь к концу первого семестра. Подавляющее большинство из них не знает, зачем нужны бакалавриат, магистратура и аспирантура. Их непонимание разделяют администрация и преподаватели.

Дискуссия про "профессионалитет", двухлетнюю программу среднего профессионального образования, запущенную по инициативе Минпросвещения в этом году, угасла, не разгоревшись.

Мы ловко ввели новый уровень образования, не разобравшись с существующими.

Проблема состоит не только в отсутствии консенсуса по поводу отдельных уровней, но и в том, что неясно, в чем функция уровня как такового. Нет ни договоренности в профессиональном сообществе, ни понимания у студентов и работодателей, ни даже формальных определений. В результате, под поверхностью "бакалавриата", "магистратуры" и "аспирантуры" может скрываться любой образовательный опыт.

На практике бакалавриат часто не отличить от того же среднего профессионального образования. Магистратура в плохих университетах похожа на бакалавриат — студенты получают тех же преподавателей, содержание и методы, а в хороших на аспирантуру — от магистрантов ждут самостоятельности и исследовательских результатов. Проблемы с аспирантурой начинаются с непонимания целей. Что является результатом: квалификационная работа, оригинальный вклад в науку или самостоятельный ученый?

Нет ничего удивительного в том, что работодатели не знают, как воспринимать наличие диплома бакалавра, магистра или ученой степени. Сейчас это скорее признак социальной адекватности или упорства, чем компетентности. Пока мы не договоримся об их предназначении, работа над повышением актуальности и качества образования будет бессистемной.

ПРОРОКОВ ПРИДЕТСЯ ИСКАТЬ В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ

Казалось бы, всегда есть привычный короткий путь — позаимствовать определения "на Западе". Но определения Европейского пространства высшего образования размыты и больше сфокусированы на количестве кредитов, чем на функциях. Это связано с изначальным фокусом Болонского процесса на международной мобильности – в первую очередь, ее важно было обеспечить механически. 

Отдельные европейские страны тоже с трудом концептуализируют образовательные уровни или "циклы", выражаясь языком Болонского процесса. Нам придется определяться самостоятельно и вступать в международный диалог со своими ответами.

При этом к изначальным истокам Болонского процесса можно и нужно возвращаться. Мы часто воспринимаем его как навязанное, подрывающее устои добротного советского образования. Однако, во-первых, отдельные вузы ввели бакалавриат и магистратуру задолго до подписания Болонской декларации, в начале 1990-х. Во-вторых, процесс решал те же задачи, над которыми мы работаем сейчас — в частности, развитие человеческого капитала. 

Болонский процесс был ответом на сверхспециализацию. Рынок стал волатильным, новые требования и специальности быстро появляются и так же быстро теряют актуальность. Индустриальная система образования, у которой цель — подготовить идеальные детали для экономической машины, перестала работать.

Старые монодисциплинарные программы, лекция как основной образовательный метод, подготовка только к рынку труда стали все более неадекватными. У студентов сформировался запрос на возможность менять жизненные ориентиры, решать проблемы разного типа и после выпуска быть готовыми не только к работе, но и к жизни в целом.

Новые тенденции проявились в серии экспериментов — в основном, в логике свободного образования. Она ставит во главе идею, что выпускник — и игрок на рынке труда, и человек, и гражданин.

Его нужно научить учиться, критически анализировать данные и реальность и пробовать себя в разных дисциплинах и в работе с разными людьми. А профессиональную подготовку можно получить позже, в магистратуре и аспирантуре. К полному переходу к такой системе у большинства европейских стран пока не хватает смелости. 

КТО ОСВОИЛ ТРИВИУМ

В Средние века бакалаврами становились те, кто освоил тривиум: логику, грамматику и риторику. Тривиум остается базой, пусть и в одежде современных "мягких навыков" критического мышления, письма и коммуникации. Бакалавриат должен обеспечивать широкое фундаментальное образование, не менее системное, чем советские программы, но включающее разные дисциплинарные и междисциплинарные блоки. 

Выпускник должен знать, как быстро освоить любую новую область знания – как раз за счет способности использовать разные типы мышления, от исторического до математического.

Он также должен уметь формировать личную позицию по общественно значимым вопросам. Базовые форматы для бакалавриата: семинары и академическое эссе, где нужно выражать свою точку зрения, и групповая работа, где нужно находить общий язык с другими студентами.

КАК ДОЛЖНЫ ВЫГЛЯДЕТЬ МАГИСТРАТУРЫ

При этом ключевым для экономического развития уровнем является не бакалавриат, а магистратура. Магистратура — основной способ взаимодействия университета и реального сектора экономики.

Несмотря на то, что первые выпуски магистров состоялись в 1994, в России магистратура — до сих пор ничья земля. Каждый университет и даже каждая программа интерпретируют ее по-своему.

Во-первых, они должны быть ориентированы на конкретный образ профессионала, причем составленный исходя из того, какой профессия должна быть, а не какой она является сейчас. Профессионал обладает и конкретными, отточенными навыками, и критической рефлексией своей деятельности, достаточной для того, чтобы не только работать по алгоритму, но и менять его в случае необходимости. При этом так называемые "академические" или "исследовательские" магистратуры – тоже профессиональные. Если перестать отделять исследовательскую деятельность от других профессиональных сфер, можно будет демифологизировать научную работу и более технологично подойти к подготовке к ней.

Во-вторых, программы должны проектироваться вместе с профессиональным сообществом и включать преподавателей-практиков. Наконец, в образовательном процессе необходим опыт, приближенный к реальному: общие проекты с представителями индустрии, задания в имитационной среде, позволяющие отработать навыки в условиях, близких к реальным. Базовый формат для магистратуры — мастерская, а базовые методы: реальные проекты и симуляции.

ПЛОХОЕ НАЗВАНИЕ ДЛЯ ПРАВИЛЬНОЙ ИНИЦИАТИВЫ

В этом ключе "профессионалитет" — правильная инициатива с  неудачным, на удивление, названием. В отличие от специализации, профессию нельзя получить за два года обучения без базы бакалавриата. Эта база как раз и создает предпосылки к рефлексии деятельности за счет возможности смотреть на нее из ракурсов разных дисциплин. Название "профессионалитет" посылает искаженный сигнал и вузам, и студентам, и рынку труда, усугубляя и так сложную ситуацию с разграничением функций уровней.

ПРОТИВОРЕЧИВАЯ РИТОРИКА

Аспирантура, наверное, чаще всего подвергалась реформам. За вихрем изменений легко забыть о базовых устоях: кандидат наук должен отличаться от, например, магистра наличием своего взгляда на научную дисциплину и оригинального авторского вклада. Программы можно строить по-разному при условии, что эти два требования подготовки будут соблюдены. 

Другой вопрос — название уровня. Бытует мнение, что "кандидат наук" и "PhD" отличаются по типу и качеству. Это не так. Но пока другие страны работают над тем, чтобы оставить как можно больше обладателей PhD у себя, мы посылаем противоречивые сообщения: приезжайте, но защищаться на английском будет сложно; получайте степень у нас, но у вас будут трудности с ее признанием глобальным профессиональным сообществом.

КАК ДАНЫ В КАРАТЕ

Всему, что написано выше, легко можно возразить аргументом о том, что уровни образования отжили свое. Не пора ли совсем от них отказаться? Ведь можно заменить их на микростепени: получаешь компетенцию и добавляешь ее в виртуальное портфолио, как победную отметку на борту самолета. К тому же, в общественном сознании уровни привязаны к жизненным этапам: поступать в бакалавриат следует в 18, в магистратуру в 22, а в аспирантуру в 24. Не поможет ли отказ от них переходу к обучению на протяжении всей жизни?

Но дело в том, что у уровней есть ряд значимых функций, которые нечем заменить.

Во-первых, они предполагают целостность. Между уровнем и отдельной компетенцией та же разница, что между владением одной техникой и даном в карате. Во-вторых, они символ того, что выпускник не только получил образовательный опыт, но и разделяет ценности и принципы университета. Именно поэтому топовые вузы считают "своими" только выпускников, которые закончили бакалавриат, магистратуру или PhD, а не всех, кто закончил пару курсов. Отсюда и мировые кейсы лишения степеней у тех, кто больше не соответствует стандартам своих университетов.

Проблемы с уровнями образования лежат не только в слое принципов, но и в слое реализации.

Так, для того, чтобы наличие диплома бакалавра, магистра или ученой степени отражало созвучность ценностей университета и выпускника, первому сначала необходимо со своими ценностями определиться. А это нечастое явление в российском высшем образовании.

Университеты должны работать над тем, чтобы состав студентов стал более разнообразным, и обучаться в магистратуре в 40 лет было бы настолько же социально приемлемо, как и в 25.

Это, конечно, означает, что образовательный процесс должен измениться, стать более гибким и адаптироваться под цели реальных студентов, а не условных. Однако такая работа возможна исключительно при условии общего консенсуса о том, какие задачи разные уровни должны выполнять.