МОСКВА, 24 окт — ПРАЙМ, Наталья Дембинская. Россия стремительно наращивает расчеты в национальных валютах с дружественными странами. Например, с Китаем доля таких расчетов взлетела до 90 процентов. В этом процессе заинтересованы все страны БРИКС. Блок активно обсуждает создание единой валюты. В чем преимущества и недостатки расчетов в национальных денежных единицах и как единая валюта усилит позиции ее создателей — разбирался "Прайм".
Уход от рисков
По предварительным оценкам, доля расчетов в национальных валютах внутри Евразийского экономического союза (ЕАЭС) достигнет 83 процентов по итогам года. А страны БРИКС сократили долю операций в долларах до 28,7 процентов. Объем расчетов в нацвалютах России с Индией в этом году вырос в пять раз.
К этому подтолкнули беспрецедентные экономические санкции и заморозка Западом почти половины международных резервов России. Вдобавок российские банки отключили от международной платформы SWIFT и платежных систем Visa и Mastercard.
"Но очень быстро и просто мы перешли в расчеты в юанях. Рубли китайские компании меньше любят, так как им нужно конвертировать их в юани в Китае. Индия традиционно принимала платежи в долларах, сейчас они принимают рупии после консультаций со своим банком", — отмечает Максим Дорофеев, автор проекта "Белая доставка из Китая".
Одно из главных преимуществ расчетов в нацвалютах — уход от рисков, связанных с проведением внешеэкономических платежей.
"Это позволило отвязаться от монополии доллара и евро. И, более того, поменяло глобальный менталитет по отношению к российской валюте. Рубль в настоящее время укрепляет международные позиции за счет расширения возможностей его использования", — отмечает Олег Воробьев, член Генсовета "Деловой России".
Излишки и низкая ликвидность
У расчетов в нацвалютах есть и объективные недостатки. В первую очередь, у компаний скапливаются излишки валюты, намного менее ликвидной по сравнению с долларом и евро. Низкая ликвидность нацвалют создает экономически невыгодный дисбаланс во взаиморасчетах.
"Если одна из стран имеет существенный перевес экспорта над импортом, то неизбежно встанет вопрос, что делать с избытком накопленной иностранной валюты. Если эта валюта обладает статусом свободно конвертируемой и резервной на мировой арене, то проблем нет. Ее можно использовать для закупок товаров в других странах. Однако ни юань, ни рубль пока не обладают такими свойствами" — поясняет Сергей Толкачев, первый заместитель руководителя департамента экономической теории Финансового университета при правительстве РФ.
Как замечает Воробьев, такая проблема существует, например, с Индией, где доля российского экспорта в среднем составляет 70 миллиардов долларов, которые мы получаем в сложно ликвидных рупиях. А ситуация со взаиморасчетами России и Китая, где Народный банк активно управляет курсом юаня, заставляет нас брать на себя китайские риски.
Именно поэтому потребность в сделках в долларах и евро сохраняется — для поддержания стабильности резервных фондов и быстрой конвертации в нужную валюту.
Эксперты указывают на то, что эту проблему можно решить созданием валютной зоны — когда все страны-участники соглашаются принимать нацвалюты других стран в рамках операций.
"Однако масштабы подобных соглашений всегда невелики и непрочны, ибо валюты стран зоны могут существенно отличаться по устойчивости и надежности, и трудно убедить страны с сильной экономикой принимать в качестве псевдорезервных валюты слабых стран. Поэтому, как правило, валютные зоны более устойчивы в случае создания общей коллективной валюты блока" — подчеркивает Сергей Толкачев.
Единая валюта
Создание единой денежной единицы БРИКС — как раз то, что уже обсуждают страны блока. Такой инструмент не только будет стимулировать рост товарооборота в странах-участницах, но и позволит снизить стоимость транзакций.
"Многие страны фактически стали хабами для ввоза и дальнейшей продажи товаров. Но так как ввозятся они за одну валюту, а продаются уже за другую, то неминуемо приходится учитывать кросс-курсы, появляется дополнительная маржа. Все это усложняет и удорожает систему расчетов", — отмечает Вячеслав Андрюшкин, заместитель председателя правления СДМ-Банка.
Пока создание единой валюты БРИКС — вопрос отдаленной перспективы.
Как пояснял в мае замглавы российского МИД Сергей Рябков, переход на единую валюту предполагает создание единого эмиссионного центра, регулятора, согласование его полномочий, вероятную передачу прав на денежную эмиссию в наднациональный орган.
Это означает, что в БРИКС надо будет синхронизировать макроэкономическую и монетарную политики. По признанию Рябкова, двигаться в этом направлении в практическом плане пока сложновато.
Тем не менее, все предпосылки к появлению валюты БРИКС уже сложились. Мощь блока растет. После обновления в него будут входить 11 стран — это почти половина населения Земли и почти 40 процентов валового мирового продукта. И, как полагают экономисты, на будущем саммите БРИКС в 2024-м следует ждать дальнейшего расширения.
"Все это лишь ускорит процесс создания валюты БРИКС и приблизит момент ее появления. Общая валюта будет. В перспективе это совместно с отказом от нефтяных сделок в долларах нанесет серьезный удар по существующей международной (Бреттон-Вуддской) валютно-финансовой системе и, как следствие, резко ускорит процесс дедолларизации в мировом масштабе", — полагает эксперт Госдумы и ЦБ РФ, академик РАЕН Константин Андрианов.
Экономист не исключает, что валюта БРИКС станет не только новым международным платежным средством, но и активом хранения международных валютных резервов стран, в том числе и за пределами блока.