МОСКВА, 3 июл — ПРАЙМ, Вероника Буклей. Последствия коронавируса не обошли стороной европейские компании, работающие в России, но несмотря на временные трудности, они не планируют сокращать присутствие и увольнять сотрудников, говорит Тадзио Шиллинг, который весной возглавил Ассоциацию европейского бизнеса (АЕБ). В своем первом интервью агентству "Прайм" он рассказал, о том, как бизнес восстанавливается после коронавируса, какие меры поддержки обсуждает с правительством России, об отношении к санкциям и позиции по проекту "Северный поток-2".
- Вы заняли пост главы АЕБ в юбилейный 25-ый год для организации и сразу оказались на передовой борьбы с коронавирусом. Что успели сделать за эти месяцы?
— Время было действительно непростое для смены руководства, но стало довольно быстро ясно, какая помощь нужна нашим членам. Первое – они нуждались в достоверной информации. Естественно, в начале ситуация была очень непонятная: новые режимы, нерабочие дни, карантин, вопросы организации рабочих процессов, все это была еще неизведанная территория.
Второе – как только стало понятно, что пандемия несет не только эпидемиологические, но и экономические последствия, правительство запустило несколько пакетов мер помощи, а также разработку плана восстановления экономики. Стало понятно, что нашим членам, которые пострадали, тоже нужна поддержка. Мы очень быстро начали доносить до властей информацию о том, в какой форме иностранные инвесторы пострадали от кризиса, какие меры, механизмы содействия можно было бы предложить в данных условиях с учетом опыта других стран.
Третье – специфичная проблема, связанная с тем, что Россия, как и многие другие страны, закрыла границы, и за пределами страны оказались многие топ-менеджеры иностранных компаний и инвесторы. Для бесперебойной работы предприятий чрезвычайно важно, чтобы они находились на своих рабочих местах в России. Эту тему мы также активно обсуждаем с властями.
Четвертое, конечно, это наша собственная организация – всем офисом мы перешли на удаленную работу, получили мощный толчок к цифровизации процессов и, как и все, научились решать большинство вопросов дистанционно. Думаю, нам это даже пошло на пользу, потому что наши члены находятся не только в Москве, но и по всей России. Теперь мы стали теснее и ближе с ними общаться и работать.
- Часть европейских топ-менеджеров, в том числе из Германии, вернулись в Россию самолетом Lufthansa в июне. АЕБ принимала участие в организации этого рейса. Планируются ли в ближайшее время подобные рейсы из Германии и других стран?
— Это действительно была большая работа. Сначала мы хотели, чтобы нашелся общий режим для всех держателей виз высококвалифицированного специалиста (ВКС). К сожалению, учитывая эпидемиологическую ситуацию в правительстве, нам сообщили, что они понимают проблему, но на данный момент невозможно снять эти ограничения и открыть границу для ВКС в обычном формате, но есть возможность для технических специалистов и держателей ВКС виз, которые критически важны для функционирования бизнеса, получить индивидуальные разрешения. На этой базе мы обратились в правительство со списком, в нем было порядка 60 человек. Он был одобрен вице-премьером Татьяной Голиковой 29 мая. А 23 июня правительство утвердило второй список высококвалифицированных европейских специалистов, которые смогут в ближайшее время вернуться в Россию. В этот список вошли более 190 европейских бизнесменов, которым разрешен въезд на территорию России в индивидуальном порядке при условии соблюдения 14-дневного карантина по прибытии. На сегодняшний день многие из них уже прибыли в Москву.
Сейчас мы продолжаем диалог с правительством уже в рамках подписанного Михаилом Мишустиным распоряжения о смягчении ограничений на въезд ВКС, имеющих разрешение на работу в России. Искренне надеемся, что результат нашей скоординированной работы будет еще более впечатляющим.
- Сегодня экономика РФ постепенно оправляется от последствий пандемии. Как их переживают европейские компании, работающие в стране? Как отличается положение крупных игроков от малого и среднего бизнеса?
— Мы задавали себе тот же вопрос в мае, когда масштаб проблемы стал более-менее понятен, и провели опрос среди своих членов. Порядка 90% сказали, что они затронуты кризисом, только 10% ответили, что они либо не затронуты, либо чувствуют положительный эффект. Среди самых проблемных точек называлась уплата счетов, работ, услуг, товаров. Это снежный ком: мне не платят, я не могу платить – этот процесс проходит через всю экономику.
Второе – из-за режима "удаленки" и общего замедления экономической активности пострадали цепочки поставок сырья и комплектующих, необходимых для производства; усложнилась логистика. В целом это привело к тому, что спад на уровне производства и продаж стал довольно сильным.
Многое также зависит от размера бизнеса и типа производства. Мы понимаем, что в наибольшей степени пострадали автопроизводители, производители комплектующих. Это также непродовольственный ритейл, производство домашних бытовых приборов и другие.
Ситуация коснулась и МСП, у которых по сравнению с крупными компаниями возникли большие проблемы с ликвидностью. Мы также работали с властями по этой теме, пытались объяснить, что многие даже крупные международные компании присутствуют в России в качестве субъектов МСП, но, тем не менее, имеют большое значение.
Иногда их даже называют "скрытыми чемпионами", потому что в своем сегменте они мировые лидеры и охватывают большие доли рынка. Нам кажется, что такие предприятия тоже нужно поддерживать, даже если "материнская" компания не относится к МСП и не может претендовать на поддержку по российскому законодательству. Мы уверены, что их роль в экономике России оправдывает получение поддержки.
- Вы сказали, что 10% компаний смогли обернуть ситуацию в свою пользу. Что это за компании?
— Такие отрасли как фармацевтика, медицинские принадлежности были очень востребованы. То же самое касается продовольственного ритейла, тех, кто продавал услуги онлайн – они смогли либо успешно адаптироваться, либо использовать возможности, которые им предоставила пандемия. При этом нужно отметить, что для них кризис не открыл Эльдорадо, но они хотя бы не пострадали так сильно, как другие.
Некоторые производители химии перепрофилировались и наладили производство дезинфицирующих средств и антисептиков. При всех трудностях, с которыми столкнулся европейский бизнес в России, он не отвернулся от страны, и не планирует уменьшать свое присутствие, наоборот, большинство компаний стремятся избежать сокращений.
- Сейчас правительство России вместе с бизнесом дорабатывает национальный план восстановления экономики. На ваш взгляд, на чем в нем стоит сделать основные акценты?
— Конечно, мы следим за этим планом с того момента, как он впервые был направлен президенту. Думаю, что план имеет очень сильное социальное измерение – направлен на сохранение занятости, платежеспособности – это все абсолютно закономерно.
Тем не менее, мы не можем не отметить, что некоторые направления можно было бы развивать и дальше, без новых ограничений для иностранного бизнеса. В нашем понимании, если производство создано в России, налоги уплачены в России, то нет принципиальной разницы, кто является собственником этой компании. Поэтому думаю, что дальнейшие меры поддержки и меры стимулирования должны так же относиться и к субъектам с иностранным участием в капитале. Естественно, мы стараемся донести до партнеров в правительстве наш взгляд на этот вопрос.
- Можно ли сказать, что вы встречаете понимание и поддержку вашей позиции со стороны властей?
— Нам уже удалось успешно решить несколько технических вопросов поддержки той или иной отрасли. Например, автопроизводители из Европы представляют 97% рынка. Поэтому, например, Минпромторг знает, что наш голос фактически является голосом автопрома. В других отраслях эта доля естественно меньше, что может повлиять на результат. Но в целом у нас складывается конструктивный диалог с властями.
Партнеры из профильных ведомств обещали нам, что представители иностранных компаний, если попадут в список системообразующих, тоже смогут иметь доступ к мерам господдержки. Однако в постановлении указано, что эти меры не применяется к организациям с иностранным капиталом, при этом правкомиссия по развитию экономики может делать исключения. Конечно, хотелось бы, чтобы действительно не было таких дополнительных критериев для иностранного бизнеса, а они были бы едины для всех.
- На ваш взгляд, какие еще меры государству нужно принять для поддержки спроса на автомобили и дорожно-строительную технику?
— Мы обсуждали эти вопросы с самого начала апреля с Минпромторгом и правительством, обращались с разными письмами. В основном предлагаемые меры касаются поддержки и стимулирования спроса. Кроме того, программы поддержки должны охватывать всех участников рынка, включая дилеров, поставщиков комплектующих, различные сервисные организации, работающие с предприятиями автопрома и автомобильного рынка. Однако с учетом масштабов и характера нынешней ситуации, они могут быть недостаточны, как в плане объемов запланированных средств, так и с точки зрения набора инструментов.
- Каков ваш прогноз по экономике России на 2020 и 2021 годы? Ожидаете ли, что восстановление пойдет относительно быстрыми темпами?
— Такие шансы всегда есть и, как вы знаете, надежда умирает последней. Мы, конечно, как все надеемся, что кризис будет менее длительным и менее серьезным. Тем не менее, оценки масштабов падения не самые радужные – это спад на 5-7%, что является сейчас стандартным сценарием. Год назад это был бы даже не пессимистичный сценарий. Вторая волна пандемии, если возникнет, тоже может сильно повлиять на общую картину. Хочется верить, что план восстановления экономики окажет поддержку и населению, и бизнесу.
Очень важно, чтобы Европа и Россия совместно преодолели этот кризис, об этом много говорится, и я думаю, что это не пустые слова. Мы живем на одной планете и не можем надеяться, что есть какие-то события, которые нас не касаются.
- Действительно, Россия и Европа активно помогают друг другу в борьбе с пандемией. Может ли сейчас появиться возможность для диалога между Москвой и Брюсселем по снятию взаимных экономических ограничений?
— Санкции уже стали "вечной темой". Наша позиция такова: мы понимаем, что они мешают бизнесу развивать и использовать имеющиеся возможности. Мы всегда были критично настроены в отношении санкций и всегда призывали все стороны к диалогу. Одновременно мы понимаем, что нерешенные проблемы никуда не исчезли даже в условиях коронавируса, поэтому хочется верить и надеяться, что, может быть, в текущей ситуации все вовлеченные стороны найдут дополнительный стимул вернуться к их решению и смогут создать условия, при которых ограничения будут сняты.
- Страны Европы по-разному смотрят и на проект "Северный поток-2", США грозят Европе новыми санкциями. Видите ли вы перспективы завершения проекта? Насколько он выгоден для Европы?
— По поводу этого проекта существуют разные мнения среди европейских стран, политиков. Понятно, что принятые ограничительные меры уже замедлили и сделали проект дороже. В целом АЕБ придерживается позиции, что инвестпроекты должны быть экономически обоснованы. В то же время я думаю, что энергоснабжение Европы должно быть максимально диверсифицировано, независимо от одного основного поставщика, будь то Россия, или США, или другой энергетический блок.
Европа может выиграть только тогда, когда она увеличивает свои возможности повлиять на ситуацию и может максимально использовать рычаги, конкуренцию для обеспечения стабильных поставок и стабильных цен на энергоносители в Европе.
- Возвращаясь к российской экономике, падение на рынке нефти в начале года спровоцировало ослабление рубля. Насколько комфортно бизнесу работать в России при нынешнем курсе?
— Конечно, ослабление рубля – это всегда проблемы для иностранного бизнеса, особенно для бизнеса, который импортирует частично либо полностью продукцию, которую реализует на российском рынке, так как страдает конкурентоспособность. С другой стороны, производители, которые уже локализовали производство в России, оказываются в более выигрышном положении – то есть последствия ощущаются очень по-разному.
Но можно сказать, что в этот раз, в отличие от 2014-2015 годов, из-за сильного экономического спада в связи с коронавирусом пока не наблюдался и не ожидается значительный прирост "импортной инфляции" (ускорения инфляции через рост цен на импортные товары – ред.), что позволило ЦБ снизить ключевую ставку до исторически низкого уровня.
Этот кризис отличается от предыдущих, европейский бизнес приспосабливается, ищет новые возможности, пытается сократить издержки, оптимизировать бизнес-модели с использованием цифровых технологий. Европейские компании не хотели бы "пропустить" кризис, а хотели бы выйти из него еще сильнее, более успешными.
- Промышленное производство в Европе еще до коронавируса показывало сдержанную динамику. Насколько губительным вирус окажется для европейских экономик?
— Все эксперты и прогнозы сейчас предсказывают, что экономика еврозоны сильно пострадает в этом году. Это будет от 5-6% до 10-12% спада при худших сценариях. Естественно, кризис ударил по еврозоне не в тот момент, когда она была в фазе бурного роста, как, например, два-три года назад, а когда этот рост уже был на спаде, это касается и главной экономики Евросоюза – Германии.
Тем не менее, у европейской экономики, как и у любой другой, есть скрытые резервы, большой стабилизирующий фактор – это социальное государство. Надеюсь, что и Россия, и Европа выйдут из кризиса с наименьшими потерями. Но то, что этот год будет очень сложный для всех – это однозначно.
- По данным газет, Минэкономразвития работает над предложением давать иностранцам вид на жительство в России в обмен на покупку недвижимости, инвестиции и запуск бизнеса с рабочими местами для россиян. Насколько эффективной для привлечения иностранных инвестиций может стать эта мера?
— Текущий кризис показал, насколько ценным может быть вид на жительство многим держателям виз ВКС. Некоторые, наверно, впервые погружались в вопрос, как можно его получить. На самом деле это вполне реально. Любые меры, которые помогут иностранцам легче укрепиться в России и иметь меньше рисков, как те, что возникли сейчас в связи с закрытием границ, конечно, увеличивают инвестиционную привлекательность России.
Одновременно нужно отметить, что основными препятствиями привлечения иностранных инвесторов в Россию до сегодняшнего дня были не миграционные вопросы. Конечно, определенный эффект от этого будет, жизнь для иностранцев в России может стать проще. Мы приветствуем и поддерживаем подобную инициативу.
С другой стороны, мы обращаем внимание на то, что в России необходимо обеспечить фундаментальные макроэкономические показатели, которые вернут экономику на траекторию устойчивого роста, а также адаптировать некоторые политические приоритеты, которые были в прошлом, например, очень сильный акцент на импортозамещение и локализацию.
- Мы много говорили о коронавирусе. Каким будет мир после того, как он будет побежден? Что изменится в нем?
— Чтобы правильно ответить на этот вопрос, наверно, нужно быть футурологом. Я думаю, что жизнь сейчас уже показывает, что многое просто возвращается назад. Если вспомнить, какими пустыми были улицы и общественные места в конце марта-апреле и посмотреть, как люди и в Европе, и в России сейчас ведут себя после постепенного снятия ограничений, можно, с одной стороны, подумать, что мало что изменится.
С другой стороны, если слушать представителей авиакомпаний, туризма, спорта и ряда других, то мы услышим пессимистичные сценарии, согласно которым мы достигнем привычного уровня активности в авиаперевозках, секторе туризма только через три-четыре года после завершения острой фазы кризиса.
Пока еще очень мало известно, как мы будем дальше жить с этим вирусом: будет ли это постоянное явление, придется ли нам применять какие-то меры безопасности, или все-таки будет найдена вакцина и применены меры, которые позволят получить 100-проценную защиту. Хочется надеяться, что трансграничные коммуникации по цифровым каналам сохранятся, изменится к лучшему офисная жизнь. Хотелось бы видеть больше инноваций, позитивных перемен и поменьше отрицательных последствий.
