Золотодобывающая Nordgold Алексея Мордашова остается пока единственным удачным примером успешной реализации золотодобывающих проектов в Африке российской компанией, более 40% общего производства драгметалла Nordgold приходится на этот континент. Баланс рисков и привлекательности довольно зыбок, но компании удается реализовать преимущества и наращивать добычу, расширяя добывающие мощности.
Аналитики отмечают, что ведущие производители золота предпочитают работать в привычных регионах, на востоке России и в СНГ, но у Западной Африки есть веское преимущество - возможность реализации проектов на неосвоенных прежде участках и наличие так называемого "легкого" золота, которого в России, а также африканском золотодобывающем гиганте – ЮАР, - уже давно нет.
Nordgold явно чувствует себя комфортно в этом регионе. Компании принадлежит рудник Lefa в Гвинее - самый крупный рудник в составе Nordgold, на котором в 2012 году было произведено 172 тысячи унций золота. В Буркина-Фасо, стране с еще только разворачивающейся золотодобывающей индустрией, компания реализует проект Taparko (126,7 тысячи унций в прошлом году), а в 2013 году ввела новый проект - месторождение Bissa, где по итогам года планируется произвести около 100 тысяч унций золота.
Кроме Nordgold, в Западной и Центральной Африке присутствует международный холдинг GPB Global Resources (входит в российский Газпромбанк ). GPB ведет геологоразведку месторождений золота Barila в Мали и Ganboke в Чаде, в феврале 2013 года компания зарегистрировала в стране дочернюю Ivory Coast Minerаls SARL для поиска медных и золотых активов в Кот-д'Ивуаре.
Председатель Союза золотопромышленников России Сергей Кашуба считает, что значительный потенциал африканских активов для российских компаний только начинает раскрываться и называет Nordgold первым удачным примером.
"В силу нестабильности африканских режимов разведку и упаковку активов для покупки стратегическим инвестором нужно провести максимально быстро, за три-четыре года, однако это не всегда получается", - говорит Кашуба.
Он также приводит в пример российские компании, которые в прошлом десятилетии проявляли интерес к африканским активам: консорциум "Альфа-Групп", ИФК "Метрополь", ГК "Ренова", работающий в интересах "Реновы" Марк Бузук, ОАО "Атомредметзолото", ВТБ
"Из реально успешных проектов, реализованных за короткий срок, у этой группы российских представителей можно назвать разве что марганцевые активы "Реновы" в ЮАР", - делится своим мнением председатель Союза.
РИСКИ – ПОЛИТИКА И ГЕОЛОГИЯ
Африка привлекает инвесторов даже несмотря на политические риски, которые, по словам гендиректора Nordgold Николая Зеленского, в ряде стран нисколько не выше российских. Да и в целом, как оказалось, на сегодняшний день африканские проекты компании развиваются очень динамично: например, недавно введенный в строй рудник Bissa был построен за рекордные 15 месяцев. По мнению руководства Nordgold, во многом это стало возможно от того, как организована работа иностранного бизнеса в стране.
Bissa в ближайшие годы не предвещает сложностей с точки зрения переработки руды, хотя в далеком будущем риски не исключаются. "Лет через двадцать, когда мы копнем глубже, есть вероятность, что характер руды поменяется", - говорит гендиректор Nordgold.
"Наше присутствие в Буркина-Фасо и Гвинее говорит о том, что мы тут твердо стоим на ногах", - считает Зеленский, попутно замечая, что компания тесно сотрудничает с правительствами африканских стран.
"В Африке чаще меняется горнодобывающее законодательство, в отличие от России, где законы стабильны уже много лет, включая налоговое регулирование", - говорит он, добавляя, что в то же время в РФ становится все сложнее найти открытые месторождения с окисленной рудой.
В то же время аналитики называют Nordgold единичным случаем и не считают интерес компании к африканскому континенту тенденцией.
"Nordgold – уникальный пример и дела идут у них неплохо. При этом крупные российские компании не тянутся в Африку, это достаточно незнакомый регион, где можно использовать только старые советские связи, а на общих основаниях со всеми – таких примеров практически нет", - отмечает аналитик "ВТБ Капитала" Николай Сосновский. По его мнению, сейчас в целом неопределённая обстановка с ценами, макроэкономическими взглядами, поэтому компании откладывают проекты роста, пересматривают их. "Так что сейчас не до экзотики", - считает аналитик.
Со своим коллегой соглашается Сергей Донской из Societe Generale, подтверждая, что деятельность Nordgold - не тенденция, а просто стратегия компании. "Большинство компаний считают, что в России им работать комфортнее", - отмечает он, добавляя, что в ближайшем будущем маловероятен приход российских производителей в Африку, только если это не будут какие-то чрезвычайно интересные объекты.
Однако аналитик замечает, что в Западной Африке больше качественных ресурсов, чем в ЮАР, которую он называет "исхоженной поляной". "В Южной Африке все хорошие запасы давно извлечены, остались только глубокие шахты, дорогие, с большим количеством ручного труда, себестоимость высокая, постоянные проблемы с профсоюзами", - говорит Донской.
ОСОБЕННОСТИ РУДЫ
Геологоразведочная деятельность в Буркина-Фасо началась в 1961 году, разведывались небольшие зоны минерализации. Bissa - это часть некогда обширного геологоразведочного проекта. Основные зоны минерализации на месторождении расположены близко к поверхности, и состоят из мелко вкрапленных сульфидов.
Оба месторождения Nordgold в Буркина-Фасо - Taparko и Bissa - представлены простыми окисленными рудами, что позволяет с легкостью извлекать золото с применением традиционных технологий, таких как CIL (уголь в растворе). Сейчас степень извлечения золота из руды на Bissa достигает 90%. Часть стратегии Nordgold – поиск аналогичных месторождений под открытую отработку, так как они требуют относительно малых затрат и работа с ними более предсказуема, чем с упорными рудами.
Окисленная руда - руда приповерхностной части сульфидных месторождений, возникшая в результате окисления первичных руд.
По словам директора по стратегическому развитию Nordgold Олега Пелевина, сырьевая база компании представлена главным образом неупорными рудами под открытую отработку.
Компания рассматривает простоту добычи и переработки руды как важнейшие критерии качества месторождения наряду с объемом запасов. Подземная добыча осуществляется только на трех рудниках компании из девяти - Ирокинда и Зун-Холба в России ("Бурятзолото"), а также Суздаль в Казахстане. Технологический цикл переработки руды на большинстве предприятий имеет минимальное количество простых переделов.
На рудниках Нерюнгри и Апрелково для извлечения золота используется технология кучного выщелачивания, на Березитовом - технология CIP (уголь в пульпе), на африканских Lefa, Bissa, Taparko и российской Зун-Холбе используется метод CIL (уголь в растворе), отмечает Пелевин.
"На руднике Ирокинда свободное золото извлекается гравитационным методом для прямой переплавки в Доре, а хвосты гравитации сгущают во флотационный концентрат, который отгружается на фабрику месторождения Зун-Холба для доработки. Предприятие Суздаль в Казахстане - единственное, которое работает с упорными рудами, для их вскрытия применяется дополнительный передел биовыщелачивания", - добавляет он.
В России сульфидные руды большей частью преобладают в Магаданской и Амурской областях, где работают такие крупные компании как Polymetal и "Петропавловск".
На месторождениях Дукат и Лунное руды состоят из жильных зон и жил кварц-сульфидного, кварц-хлорит-адулярного и кварц-родонитового характера. Для их переработки используется гравитационно-флотационная технология. Бедные руды месторождений Омолонского хаба (Биркачан, Ороч, Сопка Кварцевая) будут перерабатываются методом кучного выщелачивания, руды с более высокими содержаниями - на Кубакинской ЗИФ по технологии CIP (уголь-в-пульпе) и процесса Merrill-Crowe.
В свою очередь лидер российской золотодобычи Polyus Gold для переработки сульфидных руд своего Олимпиадинского месторождения в Красноярском крае использует технологию окисления BIONORD, являющуюся собственной разработкой компании. В то же время компания тестировала автоклавную технологию извлечения золота из олимпиадинской руды и получила обнадеживающие предварительные результаты.
Если на Западе Африки еще остаются легкие руды, то в России уже сейчас требуются новые методы переработки, так как компании начинают переходить на упорные руды.
Например, "Петропавловск" ведет работу по созданию автоклавного перерабатывающего хаба на Дальнем Востоке. На действующих горно-обогатительных фабриках "Пионер" и "Маломыр" дополнительно создадут две флотационных линии мощностью 2 миллиона тонн руды каждая, откуда обогащенный золотосодержащий концентрат будет поступать на автоклавное окисление и последующее извлечение металла по методу "смола в пульпе". В этом случае весь комплекс сможет переработать до 12 миллионов тонн руды в год. Резервы компании в настоящее время составляют порядка 10,25 миллиона унций, около 50% из них представлены упорными рудами.
Polymetal на чукотском месторождении Майское также имеет упорные руды, которые требуют предварительной обработки для достижения приемлемых коэффициентов извлечения золота. Именно качество руды - основная причина, почему предыдущие попытки освоения Майского заканчивались неудачей.
В апреле 2013 года на месторождении планируется запустить обогатительную фабрику. В 2013 году на Майском планируется получить 130 тысяч унций золота, а с 2014 года выйти на производство 220 тысяч унций драгметалла в год.
В Хабаровском крае Polymetal установил на Амурском ГМК 200-тонный автоклав, изготовленный японо-китайской Shanghai Morimatsu по проекту канадской компании SNC Lavalin. Автоклав станет ключевым элементом масштабного проекта компании - "Албазино-Амурск", который охватывает два предприятия: ГОК на месторождении Албазино и АГМК. В прошлом году Амурский ГМК уже дал первое золото, а его выход на проектную мощность намечен на четвертый квартал 2013 года.
СЕБЕСТОИМОСТЬ
Себестоимость производства золота у Nordgold на рудниках в России по итогам 2012 года находится в пределах 626-865 долларов за унцию, а средняя себестоимость производства, например, у ГК "Петропавловск" в Амурской области в прошлом году составила 740 долларов за унцию.
На руднике Taparko в Буркина-Фасо себестоимость - 611 долларов за унцию, а в Гвинее (Lefa) этот показатель достиг 1184 долларов за унцию, что было связано с низкими содержаниями и, как следствие, невысокими производственными объемами. При этом на Bissa себестоимость оценивается в 600-700 долларов за унцию.
Таким образом, добыча в Африке обходится инвесторам незначительно, но все-таки дешевле, чем на российских рудниках.
ТРАНСПОРТИРОВКА
Основное преимущество золотодобычи - в отличие от угля, меди или железной руды нет необходимости создавать инфраструктуру для транспортировки конечного продукта, готовое золото легко транспортировать с рудника, например, самолетом.
Необходимое оборудование и материалы в не имеющую выхода к морю Буркина-Фасо Nordgold везет через порты соседних стран – Ганы и Кот-д'Ивуара. "Это гораздо проще, чем на многие месторождения в Сибири или на Дальнем Востоке, небо и земля", - отмечает гендиректор Nordgold.
Для транспортировки руды африканских месторождений Nordgold использует самосвалы грузоподъемностью 90 тонн, исключение составляет рудник Taparko, где благодаря богатой руде достаточно 55-тонных самосвалов. На российских активах руду перевозят 55-тонники и 30-тонные БелАЗы на руднике Апрелково в Забайкалье.
Мало чем отличается техника Polymetal в Магаданской области: на Биркачане и Сопке Кварцевой работают те же 55-тонники, на Дукате и Лунном – 20-тонники; на Варваринском в Казахстане перевозкой руды занимаются самосвалы грузоподъемностью в 91 тонну.
ПЕРСОНАЛ
Кадровый вопрос в Буркина-Фасо стоит не так остро, как во многих западноафриканских странах. За последние десять лет в этой крохотной стране построено семь золотодобывающих рудников. Университет в Уагадугу выпускает вполне конкурентоспособных геологов, недавно открылась кафедра горных инженеров, есть и талантливые менеджеры. В Nordgold местные уроженцы работают на многих ключевых позициях – от главного геолога до руководителя представительства в Уагадугу.
Яна Юшина, Прайм
