МОСКВА, 5 июн — ПРАЙМ, Мария Балюк. Сфера регулирования государственного оборонного заказа сегодня претерпевает существенные изменения. Реформируется система ценообразования, вносятся предложения по модернизации предприятий ОПК и повышению мотивации их менеджмента. Что уже поменялось и что только предстоит изменить, рассказал агентству "Прайм" заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Максим Овчинников.
- С 1 января 2018 года вступила в действие новая система ценообразования в сфере ГОЗ. Как можно в двух словах объяснить, что изменилось?
— Раньше существовало порядка пяти актов правительства, которые так или иначе регулировали определенные аспекты ценообразования. Все это были разрозненные акты, все они писались в разное время разными людьми. Мы объединили все эти акты в один большой понятный документ, где все процессы прописаны от планирования до завершения соответствующих контрактов.
Есть разные методы ценообразования. Есть рыночный метод ценообразования: цена на рынке не должна превышать цену, сложившуюся в условиях конкурентной среды. Например, на рынке есть один производитель алюминия в России, но мы, несмотря на его затраты, говорим, что цена на внутреннем рынке не должна превышать цену, сложившуюся в условиях рынков с развитой конкуренцией. То есть, для этого хозяйствующего субъекта цена на внутреннем рынке должна быть равна и не превышать экспортную альтернативу.
Второй метод — это затратный метод. Он применяется как раз в случаях, когда нет конкуренции, когда есть единственные поставщики, когда не с чем сравнивать. У нас нет, например, рынка танка "Армата". Мы не можем сказать: "Давайте посмотрим, какой в Европе рынок танков, и применим этот индикатор". Издержки производства зависят от комплектации, от конкретных условий производства, от количества штук.
Третье — это мотивационная модель ценообразования. Для серийной продукции мы прописали, что для всей кооперации, независимо от того, кто в цепочке, если продукция является монопольной, после расчета базовой цены затратным способом используется исключительно индексный метод ценообразования в течение пяти лет. На шестой год действует мораторий на рост цены и дальше опять происходит индексация. Производитель понимает, что теперь у него долгосрочный период планирования, он видит, какая цена плюс-минус будет на шестой год, он понимает, как написать бизнес-план для того, чтобы модернизировать производство.
Самое главное — он защищен от произвола со стороны кого-либо. Со стороны заказчика, со стороны регуляторов, со стороны военных представителей. Актом установлена жесткая презумпция сохранения всей экономии, которой хозяйствующий субъект добился честным путем в рамках модернизации производства.
- Эта система уже полностью вошла в обиход, и никаких переходных периодов у нее нет?
— Переходных периодов нет. Мы, конечно, ждем, что в течение года наладится вся практика, и люди до конца осознают все принципы и будут понимать, как их применять.
- Вы говорите, что при мотивационной модели ценообразования предприятия сохраняют экономию у себя. Можно ли оценить примерный объем средств, которые сэкономлены на данный момент? Сколько в принципе этот метод может позволить сэкономить?
— Мы знаем, что есть примеры в сфере ОПК, когда предприятия добиваются 30% экономии. Мы надеемся, что, имея такой сильный мотивационный стимул, предприятия начнут этим заниматься, поверят в эту систему. Мы рассчитываем, что экономия от такого мотивационного метода может составить в среднем порядка 15-20%.
Понятно, что в первые годы экономия будет более значимой, потом темпы ее роста будут снижаться, так как снижать издержки бесконечно нельзя, есть предел. Мы считаем, что у многих предприятий ОПК есть очень большой резерв для экономии.
- Есть ли средняя себестоимость производства военной техники?
— Для каждого вида техники требуются разные суммы — все зависит от оснащения этой техники. Даже один танк в разных модификациях может стоить совершенно разных денег. Сейчас, поскольку речь идет о высокотехнологичном производстве, об очень дорогих электронных системах, основную долю в себестоимости составляет уже не железо, а "мозги". Именно "мозги" сейчас определяют основные преимущества с точки зрения тактического превосходства над соперником. И эти "мозги" действительно очень дорого стоят. Так что универсальных средних значений нет.
- Есть ли средний процент наценки на товар? От чего зависит наценка?
— Для головных исполнителей, цена продукции которых считается затратным способом, применяется так называемое правило "20+1". Согласно ему, 20% рентабельности предприятие может накидывать на свои издержки: фонд оплаты труда, затраты на какие-то операции по производству соответствующих комплектующих изделий, если эти операции осуществляет сам производитель. Если же производитель закупает комплектующие у кого-то еще, то на них можно накинуть только 1%. Например, если вы купили двигатель, полностью изготовленный вашим контрагентом, то к его стоимости вы сможете накинуть только 1%.
Если этот двигатель вы сделали сами, то накинуть сможете уже 20%. Если вы его сами собрали, а комплектующие закупили с рынка, то на издержки, связанные со сборкой, вы добавите 20%, а на сами комплектующие – 1%. При этих условиях получает больше маржи тот, кто делает все сам.
Это и хорошо и не очень хорошо одновременно, потому что есть интеграторы, которые специализируются исключительно на сборке и на продаже изделий. У них маржа, конечно, при таких правилах игры, незначительна. Шестилетний принцип, о котором я говорил ранее, позволяет в какой-то степени на два-три-четыре года уйти от правила 20+1. Если они экономят, то всю экономию получают себе, маржа будет расти за счет того резерва, который есть. На мой взгляд, резерв есть у любого предприятия ОПК, потому что достаточно длительное время на многих предприятиях ничего не делалось с точки зрения оптимизации затрат.
- За какой период можно исправить последствия такого бездействия?
— У всех все по-разному. Я думаю, что исправить это можно будет в нормальном инвестиционном цикле, за 5-6 лет. Какие-то предприятия уже начали достаточно серьезные мероприятия по модернизации своего производства. Все будет зависеть от мотивации менеджмента, топ-менеджмента. Если это частное предприятие, то понятно, что него всегда есть достаточная мотивация для того, чтобы совершать эти действия. Если это государственное предприятие, то это большой вопрос — все будет зависеть от того, как государство как основной акционер будет мотивировать топ-менеджмент, который управляет этим предприятием.
Здесь у нас тоже есть предложения, они находятся на рассмотрении в Минэкономразвития и в Минпромторге. Мы предлагаем внедрить специальный показатели эффективности деятельности, который стимулирует топ-менеджмент снижать затраты.
Там показатели разного рода, в основном показатели, которые отражают динамику снижения затрат на производство соответствующей техники. Показатели, которые отражают соотношение производственных рабочих, занятых в производстве, к непроизводственным. Когда у вас на предприятии баланс смещен в сторону управленцев, в ставки, которые напрямую не связаны с производством техники, то понятно, что это избыточные накладные расходы. В общем, это такой показатель, который характеризует уровень накладных расходов на одну единицу продукции. Мы считаем, что такие накладные расходы должны постоянно оптимизироваться.
- Какие санкции вы предлагаете применять в случае, если эти требования не будут выполняться?
— Тут вопрос в том, как правительство реализует наше предложение. Мы считаем, что если государственное предприятие работает на рынке, то акционер вполне вправе установить определенные критерии или задачи для топ-менеджмента. Ты должен своевременно и качественно выполнять государственной оборонный заказ, чтобы не было претензий со стороны заказчика, потому что все штрафы, пени, которые начисляются за недоработки, бьют по предприятию.
Также ты должен обеспечивать соблюдение определенных показателей.
Если ты хорошо работаешь, все соблюдаешь и укладываешься в сроки, то молодец, получай премию. Если ты не работаешь и срываешь сроки, ничего не делаешь для того, чтобы твоя техника была более конкурентоспособна на рынке, тогда иди и ищи себе новое место работы. Мне кажется только так.
Я не знаю, какими санкции будут по факту, но мы будем предлагать именно такие.
Нужно сделать так, чтобы каждый, кто возглавляет предприятие оборонного комплекса и назначается государством, он был также мотивирован. Пока у него не будет мотивации каждый день вставать и думать, как сделать более качественную, дешевую и востребованную технику, нас ничего хорошего не ждет, чудес не бывает.
- Не так давно вы говорили о барьерах в гособоронзаказе. Какие из них самые трудные на данный момент и как их можно преодолеть? Сколько времени может на это уйти?
— Самые трудные барьеры в гооборонзаказе, традиционно, связаны с доступом на рынок новых комплектующих изделий. Для того, чтобы поменять какую-либо деталь сложной военной техники, например, в самолете, всегда требуется согласование с государственным заказчиком, проведение соответствующих испытаний, внесение изменений в конструкторскую документацию. Не всегда эти вопросы зависят только от производителя изделия, потому что производитель, в свою очередь, может не быть главным конструктором, поэтому ему всегда нужно обращаться к третьим лицам, чтобы эти манипуляции провести. А они как раз не всегда заинтересованы в том, чтобы это происходило.
Доступ к документации очень важен, потому что если его нет, то очень тяжело заменить комплектатора. По сути дела, нужно всю дорогу проходить заново. А если у тебя есть документация на производство соответствующих компонентов, то ты можешь передать ее, и по ней поставщик просто тебе делает соответствующее изделие. Перечень испытаний для этих изделий будет минимальным и вполне по силам хозяйствующим субъектам.
К сожалению, мы до сих пор встречаем ситуации, когда документация на продукцию, которая была произведена, придумана и спроектирована еще в советское время, почему-то находится в руках хозяйствующих субъектов, которые являются единственными поставщиками соответствующих изделий на рынке. Понятно, что они не заинтересованы предоставлять эту документацию конкурентам, и заказчик, на наш взгляд, по необъяснимой причине, не может обеспечить доступ к этой документации всем желающим начать производство соответствующего изделия.
В отношении таких производителей мы возбуждаем дела, накладываем штрафы и даем предписания, которые обязывают их передать соответствующую документацию заказчику, чтобы он мог передать ее другим производителям, если они будут соответствовать всем предусмотренным требованиям.
- Сколько в 2017 году было зафиксировано случаев недобросовестного завышения стоимости по государственным контрактам? Какие самые крупные нарушения были раскрыты?
— В 2016 году, только благодаря механизму регистрации цен, мы сэкономили федеральному бюджету порядка 7 миллиардов рублей. Все финансирование ФАС за 2016 год составляло 3,5 миллиарда. Получается, что только работа по регистрации цен двукратно окупила затраты на финансирование службы в 2016 году. Эту работу делают порядка 20 сотрудников службы.
- В России единственный производитель танков – Уралвагонзавод, единственный производитель БМП – Курганмашзавод. Не нарушает ли это требования антимонопольного законодательства? Много ли по стране аналогичных заводов, на которых производятся уникальные виды продукции?
— Безусловно, нет, потому что быть монополистом — не значит быть нарушителем. Просто в силу определённых причин, субъективных, объективных, не может быть на некоторых рынках больше 1-2 субъектов. С учетом емкости рынка, с учетом объемов спроса, который существует на данный момент, мы не можем себе позволить иметь 3-4 производителей танков. Это экономически неэффективно и нерационально.
Например, для того же Уралвагонзавода существует отдельный режим регулирования ценообразования, который заключается в том, что для единственного поставщика, коим и является УВЗ, предусмотрен режим регистрации цен на вооружение и военную технику. В рамках этого механизма антимонопольный орган проверят обоснованность тех затрат, которые заложены в себестоимость производства соответствующей техники. После проверки, ФАС регистрирует эту цену и в дальнейшем, если эта техника серийная, применяется мотивационная модель ценообразования.
- На данный момент одним из направлений экономической политики РФ является снижение доли государства в бизнесе. Как вы думаете, может ли частный бизнес найти свою нишу в ГОЗ?
— Все зависит от того, о каких рынках мы говорим. Если говорить про рынки комплектующих изделий, то такая тенденция есть. Модель ценообразования, которую мы внедрили, она имеет очень большой плюс — она создает очень хорошие преимущества инвестиционного характера. Привлекательность этой сферы для бизнеса выросла, потому что правила игры стали предсказуемммыми. Найдите мне сейчас рынок в гражданской высококонкурентной сфере, где вы можете предсказать динамику цен на 6 лет вперед? Не найдете, такого нет.
- Есть ли сфера, которую может занять малый бизнес?
— Сложная тема, потому что он должен быть готов к соответствующим вызовам. Если малый бизнес готов к производству мелких комплектующих изделий — почему бы нет? Вообще, если мы посмотрим все машиностроение в Европе, оно состоит из небольших предприятий. Это, конечно не малый бизнес, но средние предприятия, которые производят комплектующие изделия. В сферах, связанных с металлообработкой, многие средние предприятия уже участвуют в этих процессах. Тем не менее, процент, который средний бизнес занимает на соответствующих рынках пока сложно оценить. По малому ситуация гораздо хуже в силу объективных причин.
- Какие еще реформы сейчас проводит ведомство?
— Мы также пытаемся реформировать систему закупок. Мы внедрили электронную торговую площадку в сфере закрытых торгов. Это новая инфраструктура, которая обеспечивает возможность осуществления торгов в закрытой сфере и переводит закрытые торги из бумаги в цифру. Помимо этого, в будущем планируется создать электронный закрытый документооборот, который позволит сэкономить достаточно серьезные средства федерального бюджета.
За небольшой срок функционирования закрытых электронной торговой площадки, экономия федерального бюджета, если брать прямую экономию, по ФЗ-44, составила уже порядка 1,5 миллиардов рублей.
Мы считаем, что можно сэкономить десятки миллиардов рублей бюджета, если внедрить еще и электронный документооборот по документам "для служебного пользования" и секретным документам.
