МОСКВА, 27 сен — ПРАЙМ, Маргарита Горчакова. Сегодня россияне полагают, что лучше сберегать, нежели тратить. Несмотря на то, что пока большинство выбирает более консервативные инструменты сбережения, некоторые все же сделали ставку на страхование жизни. О том, почему с помощью страхования жизни можно выгодно диверсифицировать свои сбережения, какую стратегию инвестирования выбрать и какова в целом динамика этого рынка сегодня, рассказал в интервью агентству "Прайм" генеральный директор компании "Росгосстрах Жизнь" Алексей Руденко.
- В начале сентября ВЦИОМ опубликовал результаты своего очередного опроса – судя по ним, 66% россиян считают, что сейчас лучше сберегать и меньше тратить, а 55% полагают, что сейчас, скорее, плохое время для крупных покупок. Что, по вашей оценке, сейчас происходит с доходами и накоплениями у россиян?
— В 2018 году россияне направили на сбережения во все инструменты всего 3,7% своих доходов. Это очень немного и меньше, чем в предыдущие несколько лет. Несмотря на то что в процессе опроса большинство россиян ответили, что настало время копить, реальная картина выглядит, увы, иначе. Объем сбережений населения в реальном выражении стагнирует, а реальные располагаемые доходы — доходы с поправкой на инфляцию, остающиеся у населения после обслуживания кредитов и уплаты налогов и иных обязательных платежей, — за последние 5 лет сократились на 8,3%. Это связано с медленным ростом доходов в сравнении с кредитным портфелем и инфляцией.
- Ваша компания ощущает какие-либо изменения в связи с этим?
— Безусловно, мы ощущаем, что рынок страхования жизни сейчас не в лучшей форме, но связываем это с другими причинами. Дело в том, что в течение последних 5 лет локомотивом страхового рынка было инвестиционное страхование жизни (ИСЖ). Это продукт с единовременным взносом – клиент покупает полис на срок от 3 до 7 лет и инвестирует всю сумму сразу. Таким образом, в инвестиционное страхование жизни люди вкладывают средства не из текущих доходов, а из уже сформированных сбережений.
Структура сбережений в России, в свою очередь, весьма специфична — в ней очень высока доля наличных денег и банковских вкладов — более 80%. А на альтернативные инструменты — ценные бумаги, страхование жизни, негосударственное пенсионное обеспечение, паевые инвестиционные фонды, доверительное управление — приходится менее 20%. На Западе сбережения гораздо более диверсифицированы.
То же самое страхование жизни, которое у нас в стране, по нашим оценкам, составляет всего 2% (доля резервов страховщиков жизни в объеме сбережений населения), в ряде западных стран превышает 20%. С одной стороны, это указывает на потенциал нашего рынка, а с другой — объясняет, почему российский рынок страхования жизни не так остро чувствует изменения, связанные с уменьшением реальных доходов. Мы, как и, например, управляющие компании, пока обращаемся к сбережениям, а не к доходам населения.
- Кто эти люди, которые готовы тратить деньги и инвестировать в те самые альтернативные инструменты?
— Я могу ответить на вопрос, основываясь на статистике по портфелю нашей компании. Это аудитория 55+, сбережения в основном есть именно у населения этой возрастной группы.
- Но в последнее время российские страховщики говорят, что аудитория покупателей страхования жизни молодеет, по крайней мере в части накопительного страхования.
— Накопительное страхование жизни (НСЖ) показывает сейчас очень хорошие темпы роста — плюс 55% по итогам 1 полугодия 2019 года, тогда как инвестиционное страхование жизни сокращается — минус 32%. ИСЖ — это продукт с единовременным взносом, для которого нужно уже иметь какие-либо сбережения на входе, и поэтому он пользуется спросом в основном у более возрастной аудитории.
А НСЖ, напротив, подходит молодым клиентам: в нем регулярные взносы, благодаря чему человек может копить буквально с нуля на отсроченные финансовые цели. Поэтому и получается, что аудитория клиентов НСЖ молодеет. Помимо формирования сбережений, продукт с регулярными взносами позволяет эффективнее использовать возможности налогового вычета и тем самым фактически увеличить доходность по договору. Также, такой продукт способствует формированию финансовой дисциплины, что особенно важно для молодых инвесторов.
- Касательно падения ИСЖ — в чем, по вашему мнению, причины такой динамики? Банк России в марте говорил о разочаровывающей доходности.
— Мне кажется, рано говорить о том, что клиенты разочаровались в ИСЖ, когда количество завершенных полисов — порядка 100 тысяч, что составляет лишь 5% от всех договоров. Основная причина все-таки в другом.
Инвестиционное страхование всегда очень чутко реагирует на изменение конъюнктуры финансовых рынков. Сборы с запозданием следуют за динамикой фондового рынка, и когда рынки падают, сборы по ИСЖ всегда падают тоже. Эта взаимосвязь подтверждена многолетней историей западных и отечественного рынков инвестиций. Хотя в России связь даже менее сильная, так как наши продукты инвестиционного страхования жизни включают гарантию возврата капитала, а на Западе инвестиции не защищены и клиенты терпят убытки.
Объясню на примере. В 2017 году стратегии инвестиционного страхования жизни показывали рекордные доходности, которые клиенты могли зафиксировать и даже снять при наличии таких опций в договорах. И в следующем за ним 2018 году рынок ИСЖ рос рекордными темпами. А вот 2018 год для большинства инвестиционных стратегий (не только в страховании жизни, но и в брокерских и управляющих компаниях) оказался не очень успешным. Это год турбулентности, торговых и валютных войн. Редкие инвестиционные стратегии тогда сработали хотя бы в ноль. И, как результат, в текущем 2019 году мы наблюдаем падение. Кстати, есть все основания прогнозировать восстановление рынка инвестиционного страхования в 2020 году, поскольку сейчас ИСЖ снова демонстрирует отличную динамику по доходности. Так, например, 14 из 15 предлагаемых в "Росгосстрах Жизнь" стратегий ИСЖ на сегодня в плюсе.
Я думаю, этот фактор лучше объясняет происходящее на рынке, нежели версия с доходностями по первым полисам.
- Можно сказать, что вы делаете ставку именно на ИСЖ?
— Если посмотреть на структуру фактического портфеля "Росгосстрах Жизнь", доля накопительного страхования жизни у нас гораздо выше, чем в среднем по рынку. Мы видим огромный потенциал в продуктах с регулярными взносами. И сказать, что мы делаем больший акцент на ИСЖ, нельзя.
Еще вчера слова "регулярные взносы" были тождественны накопительному страхованию жизни. Несмотря на доступность этого продукта, отсутствие возможности высокого апсайда и прямой связи между динамикой финансовых рынков и доходности продукта делает его достаточно скучным для массового привлечения клиентов, в особенности молодых и интересующихся рынком инвестиций.
ИСЖ веселее, но здесь высокий порог входа – это продукт с единовременным взносом, на который еще надо накопить. Буквально только что мы запустили продукт с регулярной уплатой взносов, в котором доходность привязана к инвестиционным стратегиям.
С одной стороны, он, как и ИСЖ, дает возможность напрямую участвовать в рынке и следить за доходностью по полису в реальном времени, а с другой – как накопительное страхование жизни, позволяет ежегодно получать налоговый вычет, содержит более высокое страховое покрытие и дает возможность постепенно накапливать средства, развивая финансовую дисциплину.
- Если вернуться именно к классическому продукту ИСЖ, каким образом вы обеспечиваете доходность своим клиентам, какие гарантии даете? Собираетесь ли вкладываться в более доходные, но более рисковые активы?
— Мы никогда не даем гарантии доходности в инвестиционном страховании, в нем есть только гарантированная защита капитала. Рискованные операции могут поставить под сомнение возврат клиенту инвестированных им денег, и это абсолютно не соответствует нашим политикам по управлению рисками. Ведь среди всего перечня достоинств страхования жизни, главное – это все же надежность.
А вот при выборе инвестиционной стратегии в дело вступает риск-профилирование клиента. Консерваторы могут остановиться на продуктах, привязанных к облигациям и фондам фондов, где предусмотрена фиксированная доходность, но в них, как правило, потенциал дополнительного заработка существенно ниже.
Более агрессивные инвесторы делают ставку на зарождающиеся и многообещающие индустрии, такие как киберспорт, электромобили или глобальная безопасность. Посередине есть купонные ИСЖ, в которых купон выплачивается при выполнении определенных финансовых условий. Эта ставка купона обычно существенно выше, чем на банковских депозитах. Например, сегодня нормой являются ставки купона по ИСЖ на уровне 12-15% в рублях. Соответственно, клиент выбирает, что ему ближе: продукт с защитой капитала, но с фактически неограниченным потенциалом к росту, либо продукт с фиксированным купоном, но без апсайда.
В любом случае, мировая практика доказала, что получить доходность, превышающую инфляцию на долгосрочном горизонте, возможно только при инвестировании в фондовый рынок. Если человек формирует свой финансовый портфель, в нем уже есть депозит, и требуются инструменты, способные обеспечить более высокую доходность при росте рынка, классический ИСЖ станет верным решением.
- А что насчет классического НСЖ, к которому массово развернулись страховщики после падения рынка ИСЖ? Ответит ли оно ожиданиям компаний и клиентов?
— Накопительное страхование жизни объединяет плюсы, которых нет ни в каком другом финансовом инструменте: юридические преимущества (на страхование жизни невозможно обратить взыскание), налоговый режим, страховую защиту, возможность "зафиксировать" состояние здоровья, а, следовательно, и тариф по полису на 10-20 лет вперед. НСЖ, с одной стороны, – это минимальные гарантии, которые прописаны в договоре, а с другой, – дополнительный инвестиционный доход, который каждый год распределяет компания. Чем длиннее договор накопительного страхования жизни, тем сильнее ощущаются клиентом все эти ценности.
Я как страховщик уверен, что это действительно тот продукт, который должен стать драйвером роста. Особенно в условиях, когда реальные доходы начинают снижаться и есть необходимость диверсифицировать структуру накоплений. Это очень важный семейный продукт, способный формировать долгосрочные фонды и выступать основой персонального финансового планирования. Другой разговор, будет ли это классическое накопительное страхование жизни или все-таки что-то более интересное с точки зрения получения инвестиционного дохода.
- Вы говорили, что делаете акцент именно на долгосрочные продукты – какой продолжительности договора НСЖ у вас самые популярные?
— У нас средний договор длится 9-10 лет, у женщин 10, а у мужчин 9. Видимо, женщины более дальновидны в отношении планирования долгосрочных финансовых целей.
- А если отойти от этих двух продуктов, на какие еще, по вашему мнению, стоило бы обратить внимание? В чем вы видите перспективы в страховании жизни?
— Огромная перспектива — это дополнительные сервисы в страховании. Это и получение налогового вычета, и консьерж по подбору детского образования, и медицинские опции – телемедицина, чекапы, второе медицинское мнение. Но если говорить именно о продуктовых сегментах, то я бы назвал распространенный на Западе unit-linked – долевое страхование жизни.
- Банк России весной говорил, что намерен в этом году активно работать по этой теме.
— Да, и Банк России свое обещание полностью выполняет: мы сейчас активно работаем над нормативной базой к этому продукту, сформирована рабочая группа, которая движется хорошими темпами. Отрадно, что сейчас и регулятор, и Минфин поддерживают данную инициативу.
В долевом страховании жизни на клиента переносятся все риски – и рыночный, и кредитный. По сути, оно очень похоже на паевой инвестиционный фонд с дополнительной страховой защитой. На Западе это очень распространенный вид страхования, и его популярность особенно растет, когда падают процентные ставки, – а это ровно то, что происходит сейчас и у нас. К тому же, продукт долевого страхования жизни можно сделать более доступным по цене, потому что, передавая риски клиенту, страховщику требуется держать меньше капитала для обеспечения своей платежеспособности. Поэтому мы ожидаем, что спрос на unit-linked в России будет высок.
- Есть у вас еще на примете какие-то продукты страхования жизни, которые сейчас популярны на Западе и могли бы быть интересными для нашего рынка?
— Мы следим за тем, что происходит у наших западных коллег. И с точки зрения инноваций на рынке страхования жизни им впору брать пример с нас. Возможно, это потому что западному бизнесу по страхованию жизни несколько сотен лет, там триллионы евро страховых резервов. А в России рынок молодой, мы пока может позволить себе быть гибче и динамичнее.
Тем не менее, как я уже сказал, отечественному рынку нужен unit-linked, который давно существует на Западе. Это возможность гораздо большей синергии с нашими партнерами по финансовому рынку. Сейчас из-за ограничений по размещению страховых резервов страховщики ограничены в возможности сотрудничества, например, с индустрией управляющих компаний, индустрией брокеров. У нас есть ограничения по объему паевых инвестиционных фондов, которые мы можем взять без того, чтобы нарушить ограничения по размещению резервов. Когда появится unit-linked, будет гораздо больше возможностей брать продукты партнерских "фабрик" и интегрировать их в эту платформу. Я не думаю, что он сместит другие продукты на рынке страхования жизни, но начнется какое-то новое взаимодействие.
- В заключение хотелось бы спросить о ваших прогнозах относительно рынка страхования жизни. Ожидаете ли вы дальнейшего снижения? Какие перспективы видите для себя в ближайшие годы?
— Я очень верю в страхование жизни, и, по моим оценкам, оно продолжит активно расти. Этому есть немало предпосылок, в том числе макроэкономических. Достаточно посмотреть на то, как развивались рынки страхования жизни в Восточной Европе, которая опережает нас с точки зрения динамики рынка лет на 10-15. И если рынки страхования жизни в таких странах, как Чехия, Словакия, Венгрия, Польша в начале 90-х годов составлял от трети до четверти от non-life, то сейчас они в паритете, а где-то life даже перегнал non-life. Как ни крути, и российский рынок страхования жизни ждёт новый виток развития, и мы всячески будем этому способствовать.
