МОСКВА, 12 апр — ПРАЙМ, Наталья Карнова. Идея главы ВТБ Андрея Костина возобновить в России приватизацию вызвала бурный отклик в обществе — 90-е годы и так называемая "грабительская" распродажа с ее перекосами, шальными деньгами и "разборками" еще не забыта. Что могут приватизировать сейчас, и кто станет новым собственником этого имущества — в материале "Прайма".
ДЕЛО ЧУБАЙСА
После массовой приватизации 90-х с залоговыми аукционами, в ходе которых госпакеты акций крупных компаний "ЮКОС", "Норильский никель" и "Сибнефть" перешли в руки олигархов-миллиардеров у россиян остались неиспользованные ваучеры, а также привычка во всем винить Чубайса и Гайдара. Институт частной собственности был создан в весьма короткое время, но с серьезными нарушениями закона.
Затем наступило начало "нулевых", когда прогремели еще несколько крупных сделок. Среди них продажа башкирской "нефтянки" (которая после ряда перипетий вернулась государству), народное IPO Сбербанка, "Роснефти" и ВТБ, а также реформа РАО ЕЭС.
Затем приватизационный пыл поутих. На фоне благоприятной сырьевой и экономической конъюнктуры этот источник доходов бюджета перестал быть определяющим. После объявления первых санкций начались обсуждения так называемой "большой приватизации" с реализацией госпакетов в "Башнефти" и "Алросе". Они вылились в единственную значимую сделку — продажу иностранным инвесторам 19,5 процента акций "Роснефти".
На данный момент процесс передачи государственного и муниципального имущества в частные руки можно считать "замершим". В 2017-2020 годах ежегодные поступления от приватизации составляли 12-14 миллиардов рублей, а в 2021 году опустились до 5,3 миллиарда рублей. План на 2023 год включает небольшие сделки, из крупных — на октябрь намечена продажа блокпакета "Совкомфлота". О ней начали говорить еще в 2007 году, но все время откладывали.
ЗАТКНУТЬ ДЫРЫ
То, что сейчас Костин вновь поднял тему, неудивительно. С начала года дефицит бюджета составил 2,5 триллиона рублей при плане на весь год в три триллиона рублей. Эту "дыру" нужно чем-то закрывать, поэтому сгодятся все источники — и приватизация, и наращивание госдолга, и использование средств ФНБ. Об этом банкир также говорил.
В Кремле заверили, что идея возобновления приватизации не обсуждается, но сама по себе она весьма интересна. Помимо привлечения средств предприятия могут получить более эффективных, чем государство, управленцев, а также деньги и технологии от новых хозяев.
"В экономически развитых странах доля частного бизнеса в структуре ВВП около 70 процентов, а государства — 30 процентов. У нас все наоборот, и для блага страны эту пирамиду необходимо переворачивать", — считает директор центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Георгий Остапкович.
По его мнению, сама по себе идея разумная, но перезапуск должен быть постепенным. Такие реформы не начинают в моменты экономического спада. Ведь они затронут не только предприятия, но и людей, лишат их работы и дохода, что повысит социальную напряженность.
КАНДИДАТЫ НА ПРОДАЖУ
Сегодня существует список не подлежащих продаже стратегических системообразующих предприятий — их около 300. Возможно, его следует скорректировать с учетом новых реалий. Все остальное можно продавать — но лишь в теории. Сделка с крупными компаниями очень сложна как с точки зрения поиска покупателей, так и в плане оценки. Сегодня из-за санкций многие российские активы недооценены, а желающие их приобрести не могут сделать это в силу политики своих стран.
Первые эксперименты следует ставить на средних предприятиях, производящих товары народного потребления, считает Остапкович. Их можно и нужно отдавать новым собственникам. При этом важно действовать в рамках законов, чтобы не допустить лоббизма и "разборок" среди местных элит.
Государство имеет значительное присутствие в стратегически важных отраслях экономики (нефтегазовой, электроэнергетике, оборонной), в сегменте естественных монополий, а также в предоставлении общественных услуг. В банковском секторе на активы госбанков приходится более половины совокупных активов.
"Но найти очевидные активы для продажи прямо сейчас относительно сложно. Обычно приватизация затрагивает интересы большого числа контрагентов и влияет на бизнес. В тех отраслях, где проводится сколько-нибудь активная промышленная политика, может потребоваться ее пересмотр", — считает директор группы суверенных и региональных рейтингов АКРА Дмитрий Куликов.
Логистические коридоры, транспортная инфраструктура, запуск новых производственных предприятий — все это само по себе привлекательно для инвесторов, уверен профессор НИУ МГСУ Кирилл Кулаков.
Важно создание подходящего инвестклимата, а для этого необходимо менять отношение государства к бизнесу. Покупатель должен быть уверен, что собственность не отнимут без веских оснований. Но и сам бизнес должен выполнять взятые на себя обязательства, не допуская развала и обесценивания актива, а также массовых увольнений. Все это должно быть прописано на законодательном уровне.
КОМУ ДОСТАНЕТСЯ
По словам Кулакова, не менее важным вопросом является определение приоритетов и привлечение инвесторов, заинтересованных в развитии современных производств, готовых к долгосрочным вложениям в экономику страны.
Потенциальными покупателями могут стать российские, так и иностранные инвесторы. Не стоит концентрироваться на Китае — бизнесмены этой страны себе на уме и готовы приватизировать российскую собственность лишь со значительным дисконтом.
А вот инвесторы из недружественных стран, вероятно, со временем вернутся, и уже на выгодных нам условиях. Острота геополитических проблем спадет, а экономика останется, она-то и определит решение.
"Если западный бизнес решит, что вложиться в Россию выгодно, его не сдержат никакие санкции. Впереди российскую экономику ждет трансформация с акцентом на товары с высокой добавленной стоимостью, высокотехнологичные разработки, и здесь иностранные деньги и знания очень помогут", — полагает Остапкович.
В целом потенциал у нового витка приватизации есть, но потребуется серьезная работа. Тот факт, что об этом заговорил Костин — банкир с огромным стажем и опытом — дает основания полагать, что процесс пошел. Насколько масштабным он будет — покажет время.
