Американцы не выдержали первыми: почему они начали исход из Китая

В Bloomberg на этой неделе появилась информация о том, что ведущие американские банки сокращают персонал, связанный с их китайским бизнесом, и в целом снижают ожидания от этого рынка. Все далеко не так однозначно. Чтобы понять, что движет американскими компаниями, необходимо принять во внимание три фактора.

Во-первых, растущая конкуренция на китайском рынке. Период, когда ведущие американские банки были носителями уникальных компетенций, продуктов и решений, давно позади. Китайские банки вполне состоятельны для решений на внутреннем рынке и в глобальном масштабе. Примечательно, что в десятке наиболее дорогих банковских брендов пять китайских, причем три из них — на первых строчках.

Во-вторых, ситуация в банковском секторе США в настоящее время крайне тревожная. После банкротства Silicon Valley Bank (SVB), Signature Bank и Silvergate Bank участились разговоры о крахе финансового сектора США. Потери сектора оцениваются в 620 миллиардов долларов по итогам 2022 года, и только марте 2023 года вкладчики вывели из американских банков свыше 400 миллиардов долларов.

Разумеется, для переживающих серьезные потрясения на домашнем рынке американских банков переоценка рисков международных операций и соответствующая оптимизация расходов и портфеля является адекватным решением. И даже в этих условиях они не говорят об уходе с китайского рынка: масштаб денежных потоков в обе стороны слишком велик.

Наконец, и только, в-третьих, имеет место фактор замедления роста китайской экономики.

ДРАКОН ПРИЗЕМЛЯЕТСЯ

О каких же параметрах идет речь? Политическое руководство Китая устанавливает долгосрочный ориентир роста в диапазоне 5,5-6,5 процентов. Для этого есть целый ряд внутренних системных факторов. Именно на достижение этой цифры были направлены многочисленные реформы и инициативы председателя Си Цзиньпина, включая пресловутую инициативу "Пояс и путь".

Если не брать в расчет колебания пандемических лет, то можно наблюдать, что темп роста в последние годы постепенно сокращается с 8 до ожидаемых по итогам 2023 года 5-5,5 процентов. К концу десятилетия они постепенно снизятся до 3-3,5 процентов.

Конечно, это значительное снижение, но даже такой рост для столь крупной экономики весьма значим. Достаточно сказать, что прирост китайской экономики на 5 процентов примерно соответствуют 20-й по величине экономке мира (скажем, Турции, Голландии или Швейцарии). Более того, по свежим данным IMF, именно Китай будет вносить основной вклад в глобальный рост экономики в ближайшие пять лет, обеспечивая свыше 20 процентов глобального роста (вдвое больше, чем США). Иными словами, ожидаемое замедление китайской экономики никак не влияет на положение Китая как локомотива глобального роста.

Под влиянием каких факторов замедляется китайская экономика? Если отвлечься от краткосрочных пандемийных шоков, можно выделить ряд системных внешних и внутренних факторов.

Первые обусловлены критической зависимостью Китая от международной торговли. Замедление роста на рынках потребления или усложнение доступа китайских товаров на эти рынки, прежде всего, США, негативно сказываются на темпах роста китайского экспорта. Помимо структурных проблем американской экономики, в последние годы наиболее значимым фактором являются торговые ограничения на китайский экспорт, введенные еще администрацией Дональда Трампа, по различным оценкам, превысившие 400 миллиардов долларов. Примечательно, что они не только не были сняты администрацией Джо Байдена, но и пополнились протекционистскими мерами, в значительной степени направленными на сдерживание развития китайского высокотехнологичного сектора.

Внутренние факторы замедления роста связаны с дисбалансами, наблюдаемыми в целом ряде секторов китайской экономики. В недвижимости и в отдельных подотраслях промышленности налицо перепроизводство, избыточные мощности, дефицит ликвидности, а теневой финансовый сектор формирует риски стабильности системы в целом.

Тем не менее, несмотря на указанные факторы, ограничивающие рост китайской экономики, рассматривать Китай как угрозу глобальному росту, мягко говоря, преждевременно. Ожидания роста китайской экономики связаны, прежде всего, с долгосрочным оптимизмом относительно роста потребления на внутреннем рынке. Уместно привести в качестве иллюстрации показатель роста китайского среднего класса на 15 и более процентов в год.

КТО СИЛЬНЕЕ, ТОТ И ПРАВ

В заключение необходимо подчеркнуть, что плавное выдавливание международных игроков с китайского рынка происходит в последние 10 лет. Это происходит ввиду увеличивающейся стоимости рабочей силы и растущей конкурентоспособности китайских компаний. Легендарный американский производитель бытовой техники GE Appliances в начале 90-х предложила купить компанию Haier и получила отказ, а в 2016 году компания Haier сама успешно приобрела GE Appliances за 5,4 миллиарда долларов — не самая крупная сделка, но символичная. В последние годы переориентация глобальных компаний на другие рынки усилилась на фоне радикальных мер Пекина по борьбе с пандемией.

Иными словами, мы наблюдаем встречные тренды: замедление китайской экономики и стремительный рост конкурентоспособности китайских компаний, которые почти не оставляют места в Китае для некитайских компаний. Важно подчеркнуть, что основной пакет реформ председателя Си Цзиньпина был направлен на либерализацию экономики. А относительно недавние интервенции государства, например, в высокотехнологичный сектор больше сказались на китайских, нежели чем на международных компаниях. Иными словами, аргументы некоторых международных компаний, что они снижают присутствие в силу возросшего политического давления могут на самом деле отражать объяснимую неготовность конкурировать с китайскими игроками на китайском рынке.