Вопрос: Банк России в проекте основных направлений денежно-кредитной политики на 2013-2015 годы признал неизбежность превышения целевого ориентира по инфляции в текущем году?
Ответ: В среду (26 сентября) был совет директоров ЦБ, и мы окончательно приняли документ и направили его в Госдуму. Там сказано, что инфляция может несколько превысить границу коридора в 6%.
Мы не можем поменять целевой интервал, потому что это внешний фактор. Цель системы должна даваться извне – правительство, президент ставят перед нами задачу.
Мы говорим о том, что, вероятно, мы в текущем году не справляемся полностью с этой задачей, и конечное значение несколько превысит 6%. Это практика, к которой прибегают все денежные власти, проводящие политику инфляционного таргетирования. Они говорят, что потому-то и потому-то цель сейчас не выполнена, и мы приложим такие-то усилия для того, чтобы вернуться на правильную траекторию в таком-то будущем.
Вопрос: В сентябре рост цен довольно умеренный, но нет ли у Вас опасений, что в октябре инфляция ускорится из-за завершения действия фактора сезонности?
Ответ: Мы считаем, что инфляция будет умеренной до конца года, конечные ее значения будут близки к тому, что мы имеем сейчас в значении год к году, то есть 6,4%. Думаю, что по итогам года будет близко к этому.
Во-первых, во многом этот фактор (сезонности) уже отработан. Во-вторых, мы не будем уже иметь эффекта базы. Поэтому я не вижу оснований для того, чтобы цифра серьезно изменилась.
Вопрос: В следующие три года Банку России удастся достичь стратегической цели – выйти на 4-5-процентный уровень инфляции?
Ответ: На следующий год такая же цифра (инфляции), как в этом – 5-6%; на 2014-2015 годы – 4-5%.
Но мне представляется, что сам целевой коридор довольно узок. Большинство центральных банков работают с коридором шириной, по меньшей мере, 2 процентных пункта, даже те центробанки, в странах которых традиционно не такая высокая инфляция. У нас коридор, конечно, очень узкий. Мы хотели бы обсудить с нашими коллегами в правительстве возможность более широкого коридора, тем более при нашей зависимости от продовольственных цен. У нас в корзине 37% - продовольствие, поэтому у нас высокая зависимость от шоков предложения, связанных с неурожаем. Поэтому шансы, что мы будем не попадать в этот интервал, очень высоки. Поэтому разумнее было бы установить более широкий коридор, например, в 2 процентных пункта. Это не жестче и не мягче, а просто более реалистично.
Тем не менее, мы работаем с тем коридором, который есть.
Вопрос: Банк России поддерживает идею Минэкономразвития ограничить экспорт зерна для сдерживания роста цен?
Ответ: Это не наше дело. Мы монетарное агентство и работаем с монетарными факторами. Конечно, есть факторы, которые вызывают у нас беспокойство. Прежде всего, это административно регулируемые тарифы. Мы хотели бы видеть более плавную их динамику, более близкую к динамике инфляции. Что касается мер ограничения экспорта, мы считаем, что это дело правительства и не хотели бы вмешиваться в его компетенцию.
Вопрос: Насколько эффективным будет предпринятое Центробанком в августе повышения ставок, учитывая преимущественно немонетарный характер инфляции?
Ответ: Это зависит от горизонта, который мы рассматриваем. Если мы рассматриваем горизонт до конца года, то на показатели инфляции оно уже практически не повлияет. Но мы всегда указываем, что нас интересует среднесрочная инфляция. Любые меры денежно-кредитной политики имеют отложенный эффект - на горизонте 6-9 месяцев. В данном случае мы больше озабочены инфляцией следующего года, чем текущего года.
Второе, это фактор формирования инфляционных ожиданий. Инфляция во многом не механистический, а психологический феномен. Если мы позволим сформироваться устойчивым инфляционным ожиданиям, то потом нам с ними будет очень сложно бороться. Поэтому мы должны сейчас принять меры, в том числе, в области словесных интервенций и практических решений для того, чтобы и домашние хозяйства и компании не формировали инфляционных ожиданий.
Третье, это мера, направленная не только на контроль ценового показателя, но и имеет целью предохранить от перегрева определенные звенья банковской системы и экономики в целом. В частности, мы беспокоимся по поводу слишком быстрого роста кредитования, прежде всего, потребительского кредитования. Все-таки темпы 42-43% год к году очень высоки, они несут определенные риски, являются фактором экономического перегрева. В документе мы пишем, что фактически экономический рост не имеет разрыва с потенциальным экономическим ростом, то есть он не нуждается в дополнительном стимулировании, поэтому мы должны соблюдать осторожность и продемонстрировать нашей банковской сфере необходимость более аккуратного подхода к этой деятельности.
Вопрос: То есть шансов на ужесточение денежно-кредитной политики до конца года все же больше?
Ответ: Не могу сказать, не даем никаких намеков относительно наших дальнейших действий. Ситуация очень подвижна, очень неустойчива, и могут сложиться так факторы, что мы примем решение о дальнейшем ужесточении, но, может быть и по-иному.
В данном случае мы сочли, что риски экономического роста не так высоки, как риски ускорения инфляции. В следующий раз мы можем принять и иное решение.
Вопрос: Большинство аналитиков ожидает сужения коридора процентных ставок ЦБ до конца года.
Ответ: Это всегда выбор. Мы и сейчас могли сузить коридор, то есть депозитные ставки поднять, а кредитные сохранить. Но мы все-таки приняли решение о фронтальном повышении ставок. До конца года возможно любое развитее событий: мы можем оставить неизменными ставки; сузить коридор, повысив одни ставки, оставив неизменными другие; повысить все ставки вместе. Это будет зависеть от реальной макроэкономической динамики.
Вопрос: Как в новой программе скорректированы прогнозы ЦБ по оттоку капитала и сальдо платежного баланса на текущий год?
Ответ: Мы написали в документе, что ожидаем 65 миллиардов долларов (оттока капитала). Эта цифра была определена до сделки по Сбербанку. Мы не будем изменять нашего прогноза, он уходит в Госдуму, но в принципе возможна содержательная корректировка на 5 миллиардов долларов, 60-65 миллиардов долларов – разумное представление этой величины. В январе-августе отток был 52 миллиарда долларов.
Положительное сальдо торгового баланса может достигнуть порядка 190 миллиардов долларов. Сальдо текущего счета – порядка 80 миллиардов долларов.
Вопрос: Мы увидим чистый приток капитала в следующие три года?
Ответ: Мы полагаем, что в базовом варианте, который совпадает с базовым прогнозом Минэкономразвития, принятым Минфином для расчета бюджета (при цене нефти 97, 101, 104 долларов за баррель в следующие три года) постепенно будет улучшаться ситуация с капитальным счетом. В базовом варианте мы предполагаем, что в 2013 году еще останется незначительный отток капитала порядка 10 миллиардов долларов, в 2014 году будет нейтральная ситуация – нулевое сальдо, а в 2015 году появится небольшой приток – порядка 15 миллиардов долларов. В крайних вариантах появляется с одной стороны минус, с другой стороны плюс.
Вопрос: Банк России определил конкретный срок перехода к режиму инфляционного таргетирования?
Ответ: Мы сказали точно в документе: с 2015 года мы переходим к режиму инфляционного таргетирования.
Вопрос: Это означает одновременную отмену валютного коридора и переход к свободному плаванию рубля?
Ответ: Я полагаю, что это симметрично. Текстуально это в основных направлениях не написано, но в моем представлении, это тоже 2015 год – отмена валютного коридора и плавающий валютный курс.
Вопрос: ЦБ закрепил в новой программе понятие базовой ставки? Многие до сих пор считают ставку рефинансирования ключевой, что приводит к неразберихе.
Ответ: Это наследие историческое. Наверное, мы не можем в одностороннем порядке, без Минфина, без правительства изменить терминологию. Мы всегда говорим, что базовой ставкой у нас является ставка недельного РЕПО. В документе мы прямо это не написали. Это предполагает бюрократическую работу, некоторое согласование, поэтому мы традиционно оставляем сам термин "ставка рефинансирования" за тем инструментом, который не вполне ему соответствует.
Вопрос: Еще одна "долгоиграющая тема" - единый пул обеспечения для банков, получающих рефинансирование в ЦБ.
Ответ: Эта позиция так же сформулирована в новых документах, как и в предыдущих версиях.
Мы продвигаемся, хотя не так быстро, как хотелось бы. Я думаю, в следующем году, банки получат возможность маневрировать обеспечением для того, чтобы с одним и тем же обеспечением принимать рефинансирование по разным нашим инструментам – и по операциям РЕПО и по операциям кредитования под нерыночные активы. Я рассчитываю на это.
Вопрос: Теперь к теме, которая в последние недели является одной из центральных – создание в России мегарегулятора. Банк России, которому в этом проекте отводится центральная роль, до сих пор публично не обозначил свою позицию.
Ответ: Мне не нравится термин мегарегулятор. Это термин прошлого века, в мире его сейчас практически не используют. Просто регулятор на финансовых и банковских рынках. Мегарегулятор – это слово претенциозное и пустое.
Мы написали письмо в Минфин, которое характеризует наше отношение к этому проекту. Насколько я понимаю, содержательно это письмо корреспондируется с докладом, подготовленным Минфином и представленным первому вице-премьеру Шувалову, который в свою очередь направил президенту РФ. Мы ждем политического решения.
Вопрос: Кто был автором этой идеи?
Ответ: Мы получили этот импульс из правительства РФ.
Идея не наша и, честно говоря, мы, наверное, предпочли бы другое развитие событий. Потому что в нашем собственном доме еще надо порядок наводить - нам есть чем заниматься. Мы представляем тот огромный массив работы – организационной, правовой, технической, работы с документами, работы с новым для нас классом участников рынка. Это очень тяжело. Тут можно и ошибки допустить. Мы берем на себя очень большую ответственность. Мы постараемся подготовиться к этой ответственности, если нам будет это передано. Возможно разное развитие событий, но если будет принято такое решение, то, мне представляется, что у нас есть достаточно ресурсов человеческих, интеллектуальных, материальных, финансовых для того, чтобы эту задачу решить.
Вопрос: В условиях кризиса многие глобальные регуляторы идут по этому пути.
Ответ: Понятна объективная обусловленность этого решения. Дело не только в том, что у ФСФР запыленные этажи, маленькие зарплаты и так далее. Это не вся правда. Дело в том, что вообще усложняются финансовые рынки, меняются объекты финансового регулирования. Это, прежде всего, крупные консолидированные группы, которые занимаются работой на разных сегментах финансового рынка – и в области кредитования, и в области оказания страховых услуг, и хедж-фонды и так далее. Мы должны видеть всю эту сложную совокупность проблем.
Серьезной проблемой является регулятивный арбитраж. Это признают все регуляторы мира. Это проблема выстраивания единого периметра регулятивного и надзорного, чтобы не было лакун – тех областей, где не действует регулирование, когда банковский регулятор думает, что это задача регулятора на рынке ценных бумаг и наоборот. Возникает теневая банковская сфера - прежде всего хедж-фонды и фонды денежного рынка. Сейчас все глобальные регуляторы приняли такой тезис: то, что выглядит как банк, и проводит банковские операции, должно регулироваться как банк.
Отдельные есть проблемы с рефинансированием. Каждый раз, когда возникают проблемы с ликвидностью, ожидается от нас, что мы должны предоставлять средства не только кредитным организациям, но и участникам финансового рынка. И мы готовы это делать, но только в том случаем, если мы будем так же знать этих, как и тех.
Эта совокупность объективных и субъективных проблем, которая, наверное, предполагает возможность такого решения. Оно не простое. И в мире происходит сдвиг к этому пониманию. Мы видим, что надзор в Великобритании, который традиционно был эталоном – он был отделен от Банка Англии. Сейчас там происходит обратное движение – Банк Англии приобретает заново функции пруденциального надзора. Мы видим такое же движение в Казахстане, Нидерландах и ряде других экономик. ЕЦБ получает такие же функции.
Центральный банк, который получает такие функции, не испытывает счастья большого, но, наверное, логика развития финансовой индустрии к этому толкает.
Вопрос: Банку России будут переданы все функции ФСФР?
Ответ: Если функции по регулированию и надзору нам понятны, и даже такая функция, как регистрация эмиссии ценных бумаг небанковских учреждений тоже понятна, то есть некоторые функции, как, например, работа с инсайдом или защита потребителей на рынке финансовых услуг, которые, с нашей точки зрения, специфические. И было бы предпочтительнее, чтобы они сохранились за каким-то отдельным агентством – условно говоря, по защите потребителей на рынке финансовых услуг.
Но с другой стороны, я понимаю ту логику, что очень трудно разрывать единое тело, которое сложилось в рамках ФСФР, вычленять из него организационно и юридически очень сложно. Поэтому мы поймем и логику, по которой нам передадут все.
Вопрос: То есть на первом этапе вместо ФСФР будет создана обособленная структура внутри ЦБ?
Ответ: По нашему видению, нам должны быть переданы функции. Как будут структурированы эти функции в дальнейшем, это работа. Мы сейчас не знаем готового ответа на этот счет. В любом случае, мне представляется, нельзя два раза менять правовое поле: то есть один раз менять законодательство (порядка 40 законов) на первом этапе, когда все передается, а потом еще – второй этап. Мы приведем в состояние хаоса индустрию и ничего хорошего не добьемся. Я думаю, законодатель должен описать конечную стадию, которая, с моей точки зрения, состоит в интеграции функций регулирования и надзора по всему периметру, включая и кредитные организации, и страховые компании, и негосударственные пенсионные фонды, и паевые инвестиционные фонды и так далее. Наверное, потребуется какая-то этапность, но это уже наше внутреннее дело – как скоро мы переварим. Мы не представляем себе пока масштаба бедствия. Но в любом случае понятно, что переходный период должен быть как можно более коротким, потому что взволновать индустрию легко этим заявлением, а потом справиться с хаосом очень сложно.
Вопрос: Каковы сроки передачи функций ФСФР Банку России? В правительстве говорят о конце следующего года.
Ответ: Наше предложение было более жестким. Мы хотели, чтобы это было еще короче. Мы предлагали, чтобы законы были внесены уже в четвертом квартале текущего года. Наше предложение: к концу первого полугодия 2013 года закончить правовую работу и функции передать в Центральный банк. Похоже, что будет принято решение о более спокойном и плавном переходе, то есть не с 1 июля 2013 года, а с 1 января 2014 года. Это тоже возможное развитие событий. Главное, чтобы участники рынка понимали, к чему их приведут в конце концов, чтобы они не остались в недоумении.
Сколько времени займет дальнейшая организационно-правовая работа, не могу сказать. Знаю, что она очень большая, очень сложная, очень тяжелая. Будем стараться максимально быстро.
Вопрос: Банк России будет предлагать оставлять ему большую долю прибыли, учитывая серьезные расходы на реорганизацию? Сейчас 75% прибыли ЦБ перечисляется бюджет.
Ответ: Эти вопросы напрямую не связаны. Это не вопрос о прибыли, а вопрос о нашем капитале. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы наш капитал был больше, но это не обязательно. Есть примеры центральных банков с меньшим капиталом.
В связи с этим не будем (ставить вопрос об увеличении доли оставляемой ЦБ прибыли). Мы будем докладывать Государственной думе, президенту о реальном состоянии с капиталом, потому что есть курсовая переоценка, и мы не хотели бы быть центральным банком с отрицательным капиталом. Это отдельная история, мы уже докладывали об этом Госдуме, продолжим эту работу.
Мы покрываем текущие расходы за счет нашей эмиссии, и в этом случае будет точно так же. Просто Национальный банковский совет должен дать параметры, в каких пределах мы можем это делать.
Это не те суммы, которые повлияют на монетарные условия. Численность ФСФР большая (1800 человек), но более чем в 30-40 раз меньше, чем у нас, поэтому это не принципиально.
Вопрос: Противники создания мегарегулятора говорят о возникающем в связи с этом конфликте интересов.
Ответ: Он есть и сейчас. С этой точки зрения ничего принципиально не изменится. Да, у нас есть конфликт интересов, потому что мы проводим денежно-кредитную политику и одновременно являемся банковским регулятором и осуществляем пруденциальный надзор. Более того, нам справедливо указывают, что мы являемся мажоритарными собственниками крупнейшего банка и собственниками инфраструктурной организации – Московской биржи. Это реальный конфликт интересов. Мы это понимаем. И мы должны иметь некое видение, когда мы этот конфликт сможем решить. С этой точки зрения, качественно ничего не изменится.
Вопрос: Представители профессионального сообщества недовольны тем, что их не привлекают к обсуждению этого проекта. Собираетесь это делать?
Ответ: Мы обязательно будем это делать. Но мы хотели бы все-таки понять, решение принято или нет. Если решение будет принято, то мы будем советоваться со всеми, как его осуществить. Есть рабочая группа, которую возглавляет замминистра финансов. Мы у себя создадим широкую рабочую группу по реализации этого решения, и привлечем экспертов очень широко, в том числе, из уважаемых саморегулируемых организаций участников рынка. В рабочей группе будут как представители надзорного блока ЦБ, так и блока денежно-кредитной политики и финансовой стабильности.
