МОСКВА, 2 окт – ПРАЙМ, Мария Князева. Повторение серьезного газового кризиса в Евросоюзе сейчас практически невозможно, даже на фоне незаконченных трехсторонних консультаций по транзиту российского "голубого топлива" и недостаточной уверенности, что "Северный поток-2" и "Южный газовый коридор" будут запущены в ближайшее время. Об этом, а также о газовых отношениях России и ЕС, поставках СПГ в Европу и новых правилах работы морских газопроводов в интервью агентству "Прайм" рассказал генеральный секретарь ассоциации Eurogas Джеймс Уотсон.
- Позвольте мне, прежде всего, задать вам вопрос о газовом кризисе в Европе. Шок такой силы, который был в 2009 году, не может произойти сейчас в Европе ввиду наличия новой инфраструктуры, нового законодательства, принятого с тех пор. Это верно?
— Я думаю, чрезвычайно маловероятно, что такое случится вновь. Последний кризис был 10 лет назад, с тех пор Европейский союз и государства, входящие в него, работали определенным образом, чтобы такой кризис не повторился.
- Каковы основные достижения в этой области за эти последние 10 лет?
— Есть хорошие запасы газа, есть очень хорошие хранилища, произошла диверсификация поставок, мы теперь видим больше поставщиков, мы больше вкладывали в инфраструктуру, такую как терминалы СПГ, чтобы поддержать стратегию диверсификации (источников газоснабжения ЕС – ред.). Помогают и правила анбандлинга, введенные с тех пор. Это создает для потребителей большую конкуренцию среди поставщиков. Таким образом, это может создавать лучшие цены.
- А как вы оцениваете перспективы "Северного потока-2" и "Южного газового коридора"? Ожидаете ли вы, что газ может начать поступать по этим двум трубопроводам в 2020 году?
— Трудно сказать, на самом деле. С точки зрения Eurogas, мы не выступаем ни "за", ни "против" какого-либо конкретного проекта. И сложно комментировать, когда они начнут работать. Существует так много неопределенности, потому что это, в основном, политические вопросы. Мы недостаточно близки (к информации – ред.), чтобы знать, например, что произойдет в ситуации с разрешением в Дании (на прокладку "Северного потока-2" — ред.).
Мы должны посмотреть, как будет применяться обновленная Газовая директива к инфраструктурным проектам.
Мы считаем, что когда есть хороший и ликвидный рынок, что означает диверсифицированные источники (получения – ред.) газа и инфраструктуру, то это благоприятно сказывается на общей работе газового рынка.
- Вы говорили сейчас только о "Северном потоке-2"?
— Да, но я могу также отнести это к "Южному газовому коридору", поскольку и там есть неопределенность. У нас не та ситуация, когда мы можем определенно сказать, что газ начнет идти тем или иным (маршрутом – ред.) в определенный момент времени. Мы с интересом следим за проектами. Они представляют собой новые альтернативы для поставок.
А что касается "Северного потока-2", он мне интересен, потому что, как я понял из разговоров с коллегами из "Газпрома", они могли бы в будущем использовать его для поставок водорода. Таким образом, вместо транспортировки только природного газа, "Северный поток-2" может транспортировать 80% водорода. Я считаю, что в Европейском союзе есть сильная программа по декарбонизации, и в какой-то момент водород, вероятно, заменит природный газ в некоторых частях нашей системы.
- И про транзит через Украину. Если с 1 января 2020 года через страну не будет проходить российский газ, что может произойти в ЕС?
— Я бы не стал комментировать теоретический исход процесса трехсторонних газовых переговоров. У этой дискуссии должен быть разумный результат, который отвечает интересам всех трех сторон. Все должны очень усердно работать, чтобы прийти к соглашению. Eurogas призвал бы все стороны, сидящие за столом (этих консультаций — ред.), включая ЕС, обеспечить получение разумного результата.
- Обновленная Газовая директива вступила в силу 23 мая. Что вы в целом скажете об этих изменениях?
— Обычно в директивах ЕС есть положения, устанавливающие график их пересмотра, например, через 5 лет после принятия. Мы ожидали, что Газовая директива будет обновляться в 2020 году, и были удивлены, когда появилось предложение (от Еврокомиссии в 2017 году о поправках – ред.). Поправки к директиве были сделаны вне графика пересмотров, не было проведены оценки их влияния (так называемая процедура impact assessment – ред.). Вот почему, по нашему мнению, весь процесс сомнителен. Лучше, когда процесс формирования политики стабилен. Это (поправки – ред.) практически просто появилось из ниоткуда.
Энергетика является одним из важнейших секторов для инвестиций. Участие в нем политики должно быть настолько минимальным, насколько это возможно, иначе это приводит к перебоям. Внесение ретроактивных изменений может привести к дестабилизации отношений с поставщиками и должно осуществляться с определенной степенью осторожности.
Поправки к Газовой директиве сейчас приняты. И мы удовлетворены результатом. Так что, я бы сказал, они не такие уж вредные для бизнеса, не слишком драконовские, поэтому, по сути, они по-прежнему позволяют совершать инвестиции. Я думаю, что все могут с этим жить. Мы бы только поставили под сомнение сам процесс — зачем начинать его за два года до того, как вы собираетесь запустить полный пересмотр (директивы – ред.), почему бы не провести надлежащее предварительное исследование.
С нашей точки зрения, имело бы смысл иметь дело со всем пакетом сразу. Потому что даже то, что было согласовано сейчас, будет вновь открыто для пересмотра в 2020 году, возможно, в начале 2021 года.
- Обновленная Газовая директива предполагает введение ряда новых правил для работы морских газопроводов в ЕС. Как на практике можно сделать следующее — когда одна часть международного трубопровода работает по одним правилам, а другая — в территориальном море ЕС, по другим? Это возможно?
— Все возможно. Это хороший вопрос для юристов, и я уверен, что сделать это совершенно возможно. Неудобно ли это для компаний? Да. Но сделает ли это в итоге газовую систему более сильной и стабильной? Вероятно. Будут ли потребители по-прежнему получать товар хорошего качества по хорошей цене? Да.
С точки зрения Eurogas самое важное — это потребитель, потребитель находится в центре всего, о чем мы думаем. Покуда мы видим, что газ может идти, что цены для потребителей хорошие, мы не видим причин для возражений. Вот почему я говорю, что никто не плачет по поводу итога с вопросом поправок к Газовой директиве.
- А как может быть дана возможность доступа к газопроводу третьих сторон, если он начинается в стране за пределами ЕС, проходит по морю и заканчивается в ЕС? Единственная точка, где доступ может быть предоставлен физически, находится в третьей стране, там, где трубопровод начинается. Но законодательство ЕС не распространяется на нее.
— Все возможно. Предположу, что это можно сделать виртуально. Можно себе представить — я просто теоретизирую — что некая иная компания, которая не отправляет газ в начале трубы, может заинтересоваться покупкой газа, который выходит на другом конце. Тогда несколько компаний могли бы владеть газом на нескольких последних километрах трубы, поступающим в ЕС.
- То есть новая Газовая директива не мешает строительству "Северного потока-2"?
— Я не думаю, что речь идет о предотвращении строительства "Северного потока-2". Речь идет о том, чтобы обеспечить применение к этому проекту определенных правил ЕС.
- Ожидаете ли вы каких-либо перебоев с поставками газа через существующий "Северный поток" из-за применения новых правил Газовой директивы?
— Сложно сказать. Ожидаю ли я этого? Нет. Может ли это случиться? Да. Вероятно ли это? Нет. Так что, я бы сказал, что шансы очень малы, но, конечно, все может произойти.
- А что может быть с ценами на газ на рынке ЕС? Поставки СПГ растут, скоро ЕС должен начать получать газ из Азербайджана, строится "Северный поток-2"…
— Я не могу назвать вам конкретные цифры, но цены останутся на низком уровне. По моим оценкам, в течение следующих 2-3 лет они будут низкими. Я думаю, что цены останутся примерно на уровнях, как сейчас. Я не предвижу их повышение.
- Я хотела бы обратить наше внимание на импорт сжиженного природного газа в ЕС. На данном этапе мощности терминалов СПГ, построенных в ЕС, не используются в полной мере. Считаете ли вы, что есть смысл продолжать строительство новых терминалов СПГ, инвестировать в такую инфраструктуру в ЕС?
— Я думаю, что каждая страна ЕС должна провести оценку того, какая, по ее мнению, ей нужна инфраструктура, и Европейская комиссия должна работать с этими странами, чтобы решить, какую (инфраструктуру – ред.) она хотела бы поддержать на основе вопроса безопасности снабжения (стран ЕС энергией – ред.), Так что да, в принципе я не вижу причин, по которым они не будут создаваться.
- И можем ли мы увидеть в будущем, что терминалы СПГ в ЕС будут использоваться на 100% своих мощностей?
— Да. Они могут быть преобразованы для работы с био-СПГ или с жидким водородом. Потому что водород может поставляться по воде.
- А трубопроводы? Могут ли они быть трансформированы?
— Конечно. "Северный поток-2" может нести 80% водорода. Вы можете делать рукава в трубах. Это когда помещают плотную мембрану внутрь труб, и водород может по ним идти.
- Среди членов Eurogas есть "Нафтогаз" и компании, которые участвуют в проекте "Северный поток-2". Это как-то усложняет работу Eurogas, ее сотрудничество с Европейской комиссией?
— Нет. Eurogas — это газовая семья, мы должны работать на общие цели, и Eurogas часто является местом, где люди могут встречаться с коллегами из разных компаний и неформально общаться о том, что происходит вокруг, об их различных интересах.
- Вопрос о газовых отношениях между Европой и Россией. Не чувствуете ли вы, что они чрезмерно политизированы Европейской комиссией или европейскими властями?
— Газовые отношения взаимовыгодны. Мы получаем продукт, который нам нужен, Россия получает наши деньги взамен. Конечно, международные отношения, будь они экономическими или нет, часто могут быть политизированы. Правильно ли это? Это зависит от ситуации, это действительно так. Поэтому вы не можете сказать, что нет, вы никогда не политизируете экономические отношения.
- Однако они не слишком политизированы?
— Россия и ЕС по-прежнему ведут бизнес друг с другом. Экономические отношения по-прежнему существуют, то есть политика не останавливает бизнес. Я бы сказал, что когда вещи становятся слишком политизированными, становится слишком сложно вести бизнес.
- Видите ли вы ситуацию с поставками СПГ из США просто как экономическую историю?
— Я думаю, что политика ЕС в области СПГ направлена на повышение безопасности газоснабжения, увеличение диверсификации наших партнеров, и я считаю, что это хорошо. Как я уже сказал, между странами или блоками стран всегда существует определенное политическое измерение, оно неизбежно, политика является частью нашей повседневной жизни. Однако настоящий тест состоит в том, продолжает ли работать экономика. То есть, если люди покупают СПГ из США, а прогнозируется достаточно значительный рост (закупок – ред.), то ясно, что для этого есть экономическое обоснование. Люди используют свою экономическую свободу, чтобы выбирать партнеров, с которыми они хотят вести бизнес. Для меня это часть жизни.
