МОСКВА, 5 мар – ПРАЙМ, Анастасия Сапрыкина. С тех пор как в 2017 году был принят закон о защите прав граждан при взыскании долгов, истории о ночных звонках с угрозами от "черных" коллекторов поутихли, но противостояние между теми, кто не может или не хочет платить по кредитам, и теми, кто пытается взыскать долги, продолжается. Сколько заемщиков в России не платят по долгам, каковы основные причины неплатежей, как найти баланс между интересами бизнеса и граждан, и что для этого планируют делать законодатели, рассказал в интервью агентству "Прайм" президент Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств Эльман Мехтиев.
- Как сегодня обстоят дела на рынке взыскания? Какие положительные и отрицательные тенденции вы видите?
— Рынок меняется, становится более цивилизованным – это факт, который не может не радовать. На сегодня рынок коллекторских услуг один из самых высокотехнологичных. Коллекторы активно используют наработки в области искусственного интеллекта. И это позволяет снизить не только издержки, но и свести к минимуму количество обращений, связанных с некорректным общением.
Одновременно с этим активно развивается судебное взыскание. Однако если для коллектора – это гарант получения прибыли, то для должника – это скорее минус. Именно по этой причине мы до последнего советуем решать вопрос на досудебной стадии.
- Есть ли у НАПКА данные, сколько россиян сегодня вышли на просрочку по своим обязательствам? Сколько из них являются "клиентами" коллекторов?
— В среднем каждый четвертый должник испытывает трудности с погашением своих кредитных обязательств. К сожалению, все чаще и чаще в качестве причины должники называют финансовые трудности, что говорит о том, что платежеспособность населения при малейших изменениях уровня дохода сразу сходит "на нет". Заемщики выходят на просрочку, так как подушки безопасности у них просто-напросто нет.
В настоящий момент в активной работе коллекторских агентств находится более одного триллиона рублей переуступленной банковской задолженности или порядка 7 миллионов долгов. Кроме того, в рамках агентской схемы ежегодно в работу коллекторов поступает более 400 миллиардов рублей первичной задолженности в количестве более 4 миллионов долгов.
- Расскажите, пожалуйста, многие ли пытаются уклониться от своих обязательств? Какие в настоящее время основные причины выхода россиян на просрочку?
— По-прежнему, подавляющее большинство должников ссылаются на финансовые трудности – порядка 50-60%. Чаще всего причиной просрочки становится падение уровня доходов (30%), невозможность справиться со своей кредитной нагрузкой (20%), потеря работы (18%), недостаток свободных средств из-за роста цен (17%).
Позитивным фактором можно считать то, что все же при определенном уровне желания им удается решить свои проблемы в течение 4-6 месяцев и возобновить регулярные выплаты.
Убежденных неплательщиков, то есть тех, кто уверен, что можно не возвращать долги, к счастью, не так много: их доля в портфеле не превышает 7%. Эта категория до последнего пытается избежать ответственности, придумывая новые и новые отговорки, однако суд в последствие расставляет все точки над i, и помимо основного тело долга к нему добавляются судебные издержки. А взысканием уже занимаются приставы.
- Какие бы вы дали советы россиянам, чтобы они не стали клиентами коллекторов?
— Ответ очень прост – платить по долгам вовремя и полностью. Но если возникли проблемы, рассматривайте коллектора как консультанта, с которым можно и нужно обсудить, как выйти из ситуации неплатежей. Диалог всегда лучше, чем глухая самоизоляция – ведь долги не исчезнут сами по себе.
- Недавно был опубликован новый законопроект, касающийся возврата задолженности. Однако в России уже несколько лет действует закон, регулирующий эту сферу. Зачем был разработан новый законопроект? Чем не устраивало уже существующее законодательство?
— Есть классическая фраза "dura lex sed lex" — "закон суров, но это закон". Но закон, написанный в течение нескольких месяцев без должного обсуждения и без понимания реалий рынка, не может быть эффективным.
Профессиональное сообщество еще до 2016 года, когда был принят закон, говорило, что необходимо ввести регулирование, было много попыток это сделать, но закон все не принимался. В 2016 году лицо, действовавшее в интересах одной из микрофинансовых организаций, бросило бутылку с зажигательной смесью в дом, где проживали должники.
Это стало точкой невозврата – нужно было принимать закон. Политическая целесообразность заставляла его принимать очень быстро. И это сказалось на качестве принятого в столь большой спешке закона.
Даже название закона говорит, для чего он был принят, — для защиты прав, а не для регулирования такого вида деятельности в целом. При этом вносились изменения только в закон о микрофинансовых организациях, то есть регулировались частные случаи. Если регулируются частные случаи, то сначала, по идее, надо отрегулировать "общее".
- То есть он сразу был неработоспособным?
— Да, все сразу начали понимать, что закон в такой редакции не может существовать долго. Уже к концу первого года работы закона – это был 2017 год – были серьезные проблемы с правоприменительной практикой.
В разных регионах суды принимали прямо противоположные решения по одному и тому же вопросу. А поскольку никто не понимал, какими могут быть последствия за действия по взысканию задолженности, бизнесу стало проще сразу обращаться в суд, чтобы государство за счет налогоплательщиков вернуло ему деньги.
При этом по судебному взысканию возврат начинается где-то через 9-12 месяцев после решения, а вернуть удается в среднем 14%. Несмотря на длительный срок и небольшой процент возврата это все равно для многих стало лучшим ответом на неопределенность этого закона. К концу 2018 года это стало массовой проблемой.
Поэтому, когда в прошлом году возникла концепция регуляторной гильотины, а потом вышло поручение президента о том, что надо развивать надзор за коллекторской деятельностью, начался анализ законодательства в сфере взыскания. И быстро стало понятно, что "отрезать" там нечего, там просто недостаточно самого регулирования и его надо приводить в порядок.
- В чем основные отличия нового законопроекта?
— Уже из названия — "О деятельности по возврату просроченной задолженности с физических лиц" — ясно, что он устанавливает баланс интересов взыскателей и должников. Кроме того, закон должен все-таки регулировать деятельность, и в самом регулировании должны быть нормы, ориентированные на защиту прав потребителей. Новый законопроект как раз и предлагает регулирование досудебного взыскания как отдельного вида деятельности.
- Как это сможет решить проблему?
— С одной стороны, это может удлинять процесс. После отправки уведомления у должника есть 30 дней, в которые можно решить вопрос без суда. С другой стороны, здесь добавляется возможность уведомления другими способами, а не только через заказное письмо с уведомлением о вручении. То есть, опять же, речь про баланс защиты прав должников и интересов взыскателей.
- То есть все же можно будет ослабить нагрузку на суды с помощью этой меры?
— Может быть, но это будут считанные проценты. Добросовестные клиенты все же стараются не доводить свои долги до суда.
- Какие способы уведомления новые могут быть?
— Например, через госуслуги или электронную почту. Здесь громадный потенциал для значительного снижения издержек бизнеса.
Сейчас россияне могут удаленно посмотреть свою кредитную историю в бюро кредитных историй, если у них есть подтвержденная запись на портале госуслуг. Если БКИ, которые являются частными организациями, могут использовать портал госуслуг для идентификации клиентов, почему этого не могут делать профессиональные кредиторы и коллекторы?
Мы надеемся, что многие вещи станут возможными после принятия этого законопроекта. В него уже это заложено. Закон прописывает механизм взаимодействия, закладывает некоторые элементы, которые могут применяться при работе. Законы не должны прописывать детально "механизмы", они должны создавать правовые условия для использования таких инструментов.
- Вы ранее говорили, что ослабить нагрузку на суды и приставов можно с помощью частных приставов. Что-то в этом направлении делается?
— Мое личное мнение, что пока мы не наведем порядок в сфере досудебного взыскания, общество будет резко против передачи в частные руки взыскания по решению суда. Поэтому для меня лично вот этот закон должен действительно заработать. Тогда можно говорить о передаче долгов в работу частным судебным приставам.
Но это может быть слишком долгий период, поэтому давайте немножко по-другому посмотрим на эту проблему. Есть три типа долгов: долги перед бюджетом, социальные долги, например, алименты и долги, возникающие в отношениях между частными лицами и организациями или между одними юридическими лицами и другими.
Я согласен, чтобы мои налоги шли на взыскание в принудительном порядке с тех, кто не платит налоги или алименты. Но я не понимаю, почему мои налоги должны идти на спор между одной корпорацией и другой. Вот здесь как раз частные приставы и нужны. Если законопроект заработает, то можно и нужно будет смотреть дальше.
- Одной из горячих тем является взыскание задолженности по ЖКХ. В законопроекте четко прописаны те, кто могут этим заниматься, и коллекторов в списке нет. Как вы думаете, этот вопрос еще вернется на повестку?
— Достаточно часто мы слышим о том, что коллекторы нарушили права должников ЖКХ. Однако ФССП ни разу не заявляла, что профессиональные коллекторы, находящиеся в ее реестре, грубо нарушали законодательство. При разбирательствах выясняется, коллекторы слишком часто смс-сообщения шлют или не тому адресату их присылают, но никаких «заглушек» они поставить не могут, доступа нет. Никто так и не смог привести ни одного примера, когда 230 закон грубо нарушали в сфере долгов ЖКХ именно агентства из реестра ФССП.
Кроме того, достаточно часто за долги ответственными являются сами управляющие компании, которые создают "компании-пустышки", которые покупают долги, собирают деньги и затем пропадают.
- Но это откровенные мошенники.
— Именно. Долги физлиц по ЖКХ перед управляющими компаниями и ресурсниками — это около 600 миллиардов рублей, а сами компании должны поставщикам услуг еще около 400 миллиардов рублей. Это значит, что мы с вами заплатили, а они – просто не перечислили. И эта цифра только растет. Поэтому закон о запрете передачи долгов ЖКХ коллекторам только создает проблемы, а не решает их.
Управляющие компании банкротятся, а долги остаются. А как поставщики ресурсов могут получить эти долги? Только если пользователи услуг еще раз заплатят за это через повышение цен на тарифы. Потому что те 400 миллиардов, которые россияне уже заплатили управляющим компаниям, ресурсоснабжающие предприятия не получают. И логично, что им приходится просить о повышении тарифов.
Если мы хотим решить проблему долгов за ЖКХ, надо повышать реальные доходы населения и наводить порядок. Порядок от того, что одним запретят, а другим разрешат, не появится. Порядок может появиться, когда будут одинаково требовать со всех и когда будет конкуренция. Так что речь должна идти не о том, давать ли коллекторам доступ к долгам ЖКХ, а о том, хотим ли мы навести порядок в этой сфере или все же здесь превалирует политическая целесообразность.
- То есть тот законопроект, который есть сейчас, вопрос не решает?
— Да, я бы сказал, вопросы регулирования деятельности по возврату долгов в сфере ЖКХ в этом законопроекте решены непоследовательно. Но несмотря на это, законопроект все равно получился более цельным и сбалансированным, чем существующее законодательство.
- В чем еще это выражается?
— В законопроекте, например, говорится о недопустимости злоупотребления правом не только кредитором или агентом кредитора, но и должником. Так что признается, что возможно злоупотребление правом и со стороны потребителя.
Для меня лично это признание того, что социальное государство и патернализм — это разные вещи. И если мы будем смешивать эти две сущности, от нас будет требоваться все больше и больше расходов на покрытие долгов, созданных не нами.
- В законопроекте появляется разделение регулирования компаний, для которых деятельность по возврату просроченной задолженности является основной и дополнительной. Могли бы вы об этом поподробнее рассказать?
— Это одно из важных изменений. Закон в случае его принятия позволит регулировать не только профессиональных коллекторов, которые есть и будут в реестре, но и банки, и МФО, и всех остальных кредиторов – телеком-операторы, страховщики, управляющие компании, когда они занимаются возвратом задолженности.
При этом надзорный орган получит право не только ограничивать деятельность взыскателей в принципе, но у него будут точечные инструменты – ограничение конкретных видов взаимодействия с должником.
Например, банк наломал дров при работе с должниками в социальных сетях. Орган надзора в сфере возврата просроченной задолженности не может ограничить работу банка в целом, так как это сфера полномочий и компетенции Центрального банка, но с принятием этого законопроекта сможет ограничить, например, его непосредственное взаимодействие для взыскания задолженности через социальные сети.
Этого раньше вообще не было. Сейчас надзорный орган может ограничить деятельность только профессиональных коллекторских агентств, да и то – только исключить из реестра и тем самым запретить работу.
При этом предполагается, что строжайшую меру – исключение из реестра для коллекторов – можно будет применять только после введения ограничений. Сразу оговорюсь, что за грубые нарушения предусмотрена возможность немедленного исключения из реестра.
- Вам не кажется, что исключение из реестра не достаточно серьезное наказание? Если компанию исключают из реестра, она ведь может вернуться туда под другим именем через какое-то время.
— Новый законопроект как раз предусматривает это – вводятся жесткие требования по деловой репутации собственников и руководителей коллекторских агентств. Этот пункт, конечно, требует еще корректировки. Он не учитывает, что миноритарные акционеры и контролирующие акционеры имеют разные возможности для влияния на решения компаний.
Если у меня 15% акций компании, а у другого акционера — 85% компании, мой голос не учитывается при принятии решений, но ответственность по новому законопроекту я понесу и попаду в "черный" список. Я думаю, что все же следует как-то это учитывать.
Но в принципе, идея внедрения на рынке взыскания требований к деловой репутации проблему "клонов" во многом должна решить. Хотя, конечно, как на других рынках, и на этом рынке могут начать появляться "команды футболистов", когда у каждого акционера меньше чем по 10% компании.
- Есть еще какие-то новеллы с точки зрения основной и дополнительной деятельности?
— В законопроекте, хоть и непоследовательно, но реализована концепция "однородных долгов". Например, банк купил долги другого банка, он знает, как с ними работать, тут проблем не возникает. Но вот как только банк покупает долги, например, телеком-оператора, встает вопрос, а как с ними работать?
Кредитор сможет покупать любые долги, но взаимодействовать сможет только по тем, которые отвечают его основной деятельности. Профессиональные взыскатели именно потому, что для них взыскание долгов это основной вид деятельности, должны будут уметь делать все, поэтому при последовательной реализации такого подхода смогут взаимодействовать с физическими лицами по всем видам долгов.
Также эта концепция поможет убрать регуляторный арбитраж между банками и остальными игроками рынка. Наконец, концепция поможет справиться с регуляторным неравенством.
Сейчас, например, МФО могут купить долги других МФО, но не могут взыскивать – они для этого должны нанимать коллекторов. Казалось бы, профессиональным взыскателям такое неравенство банков и МФО выгодно, но это перекос рынка и поэтому не может работать на развитие рынка.
- Вы рассказали, что в законе было учтено и исправлено. А что пока осталось за кадром?
— НАПКА предлагала в рамках регуляторной гильотины внедрить риск-ориентированный подход при работе с обращениями гражданам. По официальной статистике ФССП, за прошлый год 88,6% жалоб граждан оказались неподтвержденными — люди жалуются, что не хотят платить.
Мы предлагаем жалобы, которые поступили уполномоченному органу и которые не касаются причинения вреда жизни, имуществу, чести или достоинству направлять сразу в компанию, чтобы разбирались там. Если же человек не возвращается в орган с повторной жалобой – а, скорее всего, не будут возвращаться, потому что компании заинтересованы в быстром решении проблем, – то повода для открытия дела по обращению не будет.
Кстати, именно такая норма заложена в закон о финансовом уполномоченном, и она уже работает. Этого пункта в законопроекте нет, но мы его будем предлагать. Мы уже направили это предложение в Минюст и Госдуму.
- Какого решения вы ожидаете?
— Когда речь идет о сокращении регуляторной нагрузки и экономии государственных расходов, есть шанс, что нас услышат. Это помогло бы всему финансовому рынку куда более серьезно работать с жалобами. В целом можно было бы ввести и обязательность предварительного обращения и для жалоб на действия по взысканию, как это сейчас уже реализовано по обращениям к финансовому омбудсмену у страховщиков и МФО.
- Какие другие законодательные инициативы, которые не были прописаны в новом законопроекте, необходимо внедрять?
— Мы видим необходимость развития саморегулирования в этой сфере деятельности, но понимаем, что ни общество, ни власти, ни даже некоторые представители рынка не готовы к тому, чтобы рынок, хоть в некоторых вопросах, но сам себя регулировал в этой сфере деятельности.
И хоть членство в нашей саморегулируемой организации не является обязательным, мы слышим и видим, что все больше и больше кредиторов требуют от коллекторских агентств участия в НАПКА – они считают это гарантией того, что им не "прилетят" репутационные проблемы за действия третьих лиц по взысканию по кредитам и займам, выданным ими.
