МОСКВА, 23 фев — ПРАЙМ, Наталья Карнова. На фоне развала отношений с Западом Россия стремится развивать связи с другими партнерами, в том числе, с Африкой. Речь идет даже о переходе к торговле за нацвалюты. Предполагается, что это придаст новый импульс российско-африканской дружбе и пошатнет доллар — главную валюту международных расчетов. Насколько вероятно, что эти планы реализуются, и что может им помешать?
По данным МВФ, Африка — беднейший регион мира. Он занимает лишь три процента в глобальном ВВП. При этом перспективы континента поистине огромны: он объединяет 56 стран с разным уровнем развития. Африка богата природными ископаемыми, в том числе, газом, минералами, металлами, алмазами. И еще это огромный рынок сбыта с растущим населением, который пока не поделен.
Если кто-то хочет получить в нем долю, следует поспешить: стремительно развивающиеся страны региона все чаще стремятся вести собственную игру. Они больше не хотят быть чьими-то колониями, пусть даже в экономическом смысле. У России, которая пропагандирует уважение ко всем нациям и стремление работать на равных, есть все шансы заполучить свой кусок "африканского пирога". Тем более, позитивный опыт сотрудничества с государствами региона у нас накоплен со времен СССР.
С тех пор и по сей день основные торговые партнеры Москвы в Африке — Египет, Алжир и Марокко. На них в 2021 году приходилось более половины всех поставок в регион, уточнили в Российском экспортном центре. Крепкие связи сложились с Нигерией, Сенегалом, ЮАР. За последние пять-семь лет к ним добавились и новые партнеры: например, Мали и Габон.
Мы продаем в Африку продукцию сельского хозяйства (в основном, зерно), вооружения, удобрения, древесину и текстиль. Высоким спросом в странах региона пользуются российское промышленное оборудование, в том числе энергетическое, металлургическая продукция. Взамен Москва покупает сельхозпродукцию, марганцевое и алюминиевое сырье. Кроме того, мы реализуем в Африке ряд проектов. Некоторые из них весьма масштабные, как, например, строительство атомной электростанции "Эль-Дабаа" в Египте.
"Можно вспомнить и о привлечении российских инвестиций в добычу, в частности, драгоценных металлов, а также импорт фосфоритов из Марокко", — заявил старший преподаватель кафедры международной политики и зарубежного регионоведения ИОН РАНХиГС Сергей Маргулис.
Однако по глубине проникновения бизнеса в эти государства мы серьезно уступаем западным странам и Китаю, который начал реализовывать собственную африканскую стратегию гораздо раньше. Наш товарооборот с Африкой составляет лишь несколько процентов от тех сумм, на которые наторговывает Китай, а объем инвестиций сложно даже сравнивать.
МЕЖДУ РУБЛЕМ И КВАЧЕЙ
Но это означает, что нам есть, над чем работать, и перспективы в этом направлении весьма интересные. В 2022 году на фоне санкционных ограничений со стороны западных стран внимание российских экспортеров к Африке выросло. В регион идет все больше продукции, которая ранее поступала на другие рынки: стали и труб, меди и медной проволоки, фанеры.
Более того, Москва выразила готовность торговать со многими странами Африки в нацвалютах. Такой переход выгоден нам и нашим партнерам с точки зрения избавления от диктата доллара. Чем меньше привязки к "зеленому" будет в двухсторонних торговых связях, тем ниже зависимость от американской финансовой системы. Кроме того, у большинства государств региона традиционно не хватает иностранной валюты для серьезных сделок.
Но у идеи немало "подводных камней". Товарооборот с большинством стран Африки несбалансирован — они покупают у нас больше, чем продают. "Отрицательное сальдо торгового баланса с Россией для африканских стран с учетом хронического дефицита иностранной валюты существенно сужает возможности по развитию взаимной торговли", — считают в Российском экспортном центре.
По мнению Маргулиса, для России продвижение торговли с Африкой в рублях могло бы быть интересно. Подобные проекты мы уже успешно реализуем. "Но что касается расчетов в национальных африканских валютах, за исключением южноафриканского ранда они крайне слабо конвертируемы. Поэтому для России это вряд ли представляет интерес", — считает он.
Действительно, африканские валюты регулярно входят в рейтинг самых слабых в мире. Часть из них называются в честь денег бывших колонизаторов — доллары, фунты, шиллинги и франки, другие имеют собственные названия (например, квача в Замбии и Малави), но во всех случаях они стабильно падают к настоящему американскому доллару.
ПОЛИГОН ДЛЯ ЭКСПЕРИМЕНТОВ
В то же время, сегодня расчеты в нацвалютах — один из ключевых факторов для увеличения товарооборота. В долгосрочном смысле это может стать обоюдовыгодным проектом, считает директор по анализу макроэкономики и финансовых рынков УК "Альфа-Капитал" Владимир Брагин.
"Африка является прекрасной точкой, где Россия может развивать международную торговлю. То есть, не накапливать местную валюту, а давать кредиты в рублях", — предположил он.
Еще один плюс торговли в нацвалютах с континентом — больше возможностей для экспериментов, например, с цифровизацией. Европейцы очень консервативны в части внедрения финансовых цифровых технологий, поскольку им и американцам выгодно сохранять монополию доллара и евро, констатировал директор Высшей школы финансов РЭУ им. Г.В. Плеханова Константин Ордов.
"Уход от доллара и использование национальных валют в международной торговле легче всего реализовать со странами Африки. Это даст возможность потом масштабировать опыт для остального мира", — считает он.
Тем более, потенциал у африканского рынка действительно огромный. По данным МВФ, в 2021 году общий объем экономики стран континента составлял 2,7 триллиона долларов. Для сравнения, ВВП России — около 1,8 триллиона долларов. К 2050-му показатель Африки может вырасти в разы. По оценке Института исследований в области безопасности (ISS Africa), он достигнет 8,5 триллиона долларов. Аналитики Renaissance Capital куда более оптимистичны: их прогноз —29 триллионов долларов. За такого партнера имеет смысл побороться.
